Моя судьба с последней парты - [2]

— Тише, тише, — шептали ей в шею жаркие губы, — хочешь пятерку, посиди так немножко.

И вот там, где только что было тепло и мягко, вдруг стало расти что-то твердое и жесткое. Оля взвизгнула и отчаянно закрутилась, наконец (о, счастье!) вырвалась из цепких пальцев и со слезами бросилась к дверям. Еще долго в ушах звучал ехидный хохот Дениса.

Оля бежала по коридору, а глаза лихорадочно искали, куда спрятаться. Она уже была на лестнице, но потом резко развернулась и бросилась в туалет. Там точно не достанет. Она закрылась в кабинке, села на унитаз и только здесь немного расслабилась, хотя все время прислушивалась к звукам, доносящимся снаружи.

Вспомнила большое и твердое и содрогнулась: до сих пор чувствовала это противное давление между ног. Хотелось принять душ и тереть себя мочалкой, тереть изо всех сил, чтобы и следа этого ощущения не осталось. Денис Владимирович перешел уже все границы. Чувствует свою безнаказанность? И вправду, что может сделать скромная ученица против влиятельного учителя? Ей просто никто не поверит.

Обычно действия историка дальше томных взглядов и грязных шуточек не заходили, тогда что это было сегодня? Он решил перейти на новую ступень приставаний? Наверное, так. Учиться Оле осталось два месяца. Потом экзамены и — прощай школа, любимый класс и учитель, который отравил ей жизнь в последний год учебы.

— Козел! Придурок! — выругалась Оля и решила не ходить на физкультуру. Не до нее сейчас. Она тихонько выскользнула из туалета, прокралась на цыпочках мимо вахтерши, которая распекала опоздавшего на урок ученика, и сбежала домой.

Дорога, по которой она ходила вот уже почти одиннадцать лет, была привычной. Ноги делали свою работу, а голову одолевали печальные мысли. Оля с досады пнула попавшийся под ногу спичечный коробок. Тот стукнулся о стену дома и откатился на проезжую часть прямо под колеса встречной машины.

Отчаяние сжимало сердце, мешало дышать полной грудью и рождало мрачные идеи. Оля чувствовала себя сейчас этим коробком, прыгающим по мостовой. «Не буду ходить к нему на уроки. Точка. Не буду!» Но тут же появлялся червячок сомнения: «Он нажалуется завучу, та вызовет маму и заявит о прогулах. Мама, конечно, расстроится, и Оля ей уступит. Видеть маму, работавшую в трех местах, чтобы дочка жила безбедно, в слезах Оля не могла».

Внезапно она остановилась.

— А если жалобу на него написать? За сексуальное домогательство.

Радость всколыхнулась в душе, но тут же погасла. Как доказать, что учитель истории не дает ей прохода? Внешне ничего предосудительного он не делает, а его постоянные взгляды, якобы случайные касания и намеки понятны только ей, одноклассники ничего не замечают. Оля сглотнула подступившие слезы и вспомнила разговор с Жанкой сегодня утром. Когда она рассказала ей о своих подозрениях, подружка только рассмеялась:

— Олька! Да у тебя паранойя! Шуточки Дениса направлены всему классу, а не тебе.

— Жанка, он же всех не лапает. А ко мне всегда норовит прикоснуться.

— Ну, и что? Подумаешь, взрослый человек тебя по голове погладил. Что такого? Кем ты себя возомнила? Писаной красавицей? Посмотри на себя в зеркало: обычная девчонка, серая мышка. Ты даже косметику еще толком не научилась накладывать, а туда же, в неотразимые модели метишь!

Эти слова так задели Олю, что она поссорилась с Жанной, и теперь брела к дому одна. Если о ней такого мнения подруга, то что же подумают остальные?

Оля подошла к дому и недовольно посмотрела на сваленные на асфальт тюки и коробки. Грузовик с мебелью перекрывал вход в подъезд.

«Кого принесла нелегкая? Современные хозяева не таскают за собой домашнее старье, а покупают новые вещи», — зло подумала она, ступила на газон, провалилась в рыхлый весенний снег, с трудом сделала несколько шагов и пробралась наконец к двери.

— Привет, рыжая соседка, — услышала она сзади насмешливый голос и резко обернулась: из грузовика выглядывала улыбающаяся физиономия, увенчанная торчащими в разные стороны вихрами.

— Пошел ты… лесом, — сердито буркнула Оля и поднесла магнитный ключ к замку.

— Лесом, полем, улицей, бережком, — запел противный мальчишка, но его прервал строгий мужской голос:

— Илья, хватит дразнить девушку, помоги лучше стиральную машину спустить.

Дальнейший разговор Оля не слушала. Она быстро открыла дверь, вызвала лифт и поднялась на третий этаж, где жила в двухкомнатной квартире с мамой и бабулей.

— Олечка, ты сегодня рано, — выглянула из кухни бабушка, — обедать будешь?

— Позже. Я пока не хочу, — девушка юркнула к себе в комнату и закрыла дверь: наконец-то одна.

Она бросила сумку на пол и с размаху плюхнулась на кровать. Девушка вспомнила непрятные ощущения, когда она сидела на коленях историка, и непрошеные слезы закипели на глазах, покатились по вискам и упали на подушку. Девушка зло вытирала их руками, давила рыдания, которые рвались из сведенного спазмом горла. «Что делать?» — стучал в голове единственный вопрос. Скоро ЕГЭ. История и обществознание ей как воздух нужны, если она все еще хочет стать юристом и защищать женщин от таких вот сексуально озабоченных придурков.

— Сволочь! Гад! — она встала с кровати и подошла к зеркалу: и что этот урод в ней нашел?