Моя страна - прежде всего! - [83]

— Мой фюрер, возможно, следует вам или Генриху навестить нашего героя? Я пришлю фотографа, и он сделает совместные снимки. Народ увидит, что мы ценим своих людей и щедро награждаем за героические поступки.

— Нет, Йозеф, мне некогда, сейчас должны принести сводки о действиях наших войск в Норвегии. А награждать мне его пока рано, день назад я уже повысил его в звании до оберштурмфюрера, достаточно! — заявил Гитлер.

— А ты, Генрих? — обратился Геббельс к рейхсфюреру.

— Не вижу в этом необходимости, Йозеф. Парень действительно отличился, но простой благодарности по линии СС ему хватит. Кстати, а за что вы его повысили, мой фюрер? Я не помню, чтобы в последнее время произошло что-то значительное.

— Не твоё дело, Генрих! — снова вскинулся Гитлер. — И я запрещаю тебе спрашивать у него самого! Ты понял? — он в упор посмотрел на Гиммлера.

— Так точно, мой фюрер! — рейхсфюрера словно подбросило из кресла. Вытянувшись, он преданно смотрел на Гитлера.

Тот ещё несколько секунд сурово глядел на своего товарища по партии, а потом расслабленно откинулся в кресле. Внезапно, он обернулся к Еве и сказал:

— Если ты считаешь что это полезно, пусть к нему съездит Ева. Всё равно она ничего не понимает ни в войне ни в политике, ей будет скучно с нами…  — его взгляд, устремлённый на девушку, не оставлял сомнений, какой ответ он ждёт от неё.

Грустно опустив глаза, Ева тихо произнесла:

— Если вы так считаете, мой фюрер…  Я поеду.

— Да, именно так я считаю! — с нажимом ответил фюрер. — Гюнше, распорядись! — крикнул он.

— Слушаюсь, мой фюрер!

— До свидания, господа…  — срывающимся голосом сказала Ева и медленно пошла к выходу, по пути взяв с собой газету с фотографией Гюнтера.

— Итак, друзья, как там дела у нашего друга Квислинга?... — донеслось до неё, когда она уже выходила. Пройдя мимо молчаливого Гюнше, Ева добежала до туалетной комнаты и там, не выдержав, разрыдалась.

За что?? Ну за что ей такие унижения? Почему он такой? Она же всё для него делает, пытается угодить ему, даже одевается так как он хочет…  и всё впустую. Даже сегодня…  Зачем он вызвал её к себе, если тут же отправил? Или ему нравится мучить её? Как же тяжело..

Проплакав, она привела себя в порядок, подкрасилась, и из туалетной комнаты уже вышла прежняя красивая и весёлая Ева. Только у очень дотошного наблюдателя получилось бы разглядеть её чуть припухшие глаза. В машине, по пути в клинику, она мельком прочитала статью о Гюнтере. Весёлого настроения, с которым она приехала в рейхсканцелярию, не было и в помине.

Выйдя из машины возле дверей Шарите, Ева спросила в регистратуре где лежит Гюнтер и, накинув белый халат, поднялась к нему на этаж. Подойдя к нужной двери, она постучалась. Через несколько секунд та открылась, и Ева увидела молодую, симпатичную медсестру, которая строго и с каким-то неодобрением воззрилась на неё.

— Здравствуйте, фройляйн! Что вам угодно? — первой прервала молчание медсестра.

— Добрый день! Я хотела узнать, здесь лежит оберштурмфюрер СС Гюнтер Шольке? — спросила Ева. Она не понимала причины такого отношения медсестры, ведь они не были знакомы, но решила не обращать внимания.

Та помедлила, снова окинула её взглядом и, словно нехотя, ответила:

— Да, он здесь. Но не уверена, что сможет принять вас. Простите, а вы кто? — настороженно спросила медсестра.

— Извините, я не представилась…  — спохватилась Ева. — Ева Браун, меня послал фюрер, узнать о здоровье герра Шольке. Он очень впечатлён подвигом, который совершил один из его охранников и попросил меня лично передать свою благодарность.

— Сам фюрер? — удивлённо спросила девушка. Она как-то по-новому посмотрела на Еву. — Хорошо, фройляйн, я сейчас узнаю, подождите минуту.

Она прикрыла дверь и через несколько секунд снова вернулась.

— Проходите, фройляйн Браун. Герр Шольке с радостью вас примет…  — посторонилась она, открывая дверь полностью.

Ева зашла в палату и осмотрелась. Просторное, солнечное помещение, в котором находилась всего одна кровать, на которой и лежал Гюнтер. Он улыбался, глядя на неё. На беглый взгляд, Гюнтер выглядел неплохо. Ева заметила рядом с ним, на тумбочке, множество фруктов, и внезапно смутилась, поняв, что забыла ему что-нибудь купить по дороге.

— Лаура, мы с фройляйн Браун должны поговорить наедине. Думаю, что фюрер захотел передать то что должен слышать только я. Не могла бы ты выйти? — вежливо спросил Гюнтер, переведя взгляд на медсестру.

Та заколебалась, но потом слегка улыбнулась.

— Конечно, Гюнтер! Я верю, что ты будешь прилично себя вести с дамой. Я приду позже. Фройляйн? — она кивнула Еве головой и вышла из палаты, тихо прикрыв дверь. Они остались одни.

В голове Евы появилось несколько вопросов. Почему Гюнтер захотел поговорить наедине, ведь никаких секретов она обсуждать не собиралась? Зачем эта медсестра так недружелюбно её встретила? И, наконец, эта фамильярность в обращении по имени между ними? Простая дружба или нечто большее?

Отбросив эти мысли, она спросила его:

— Как вы, Гюнтер? Я вижу, идёте на поправку?

— Да, Ева. Я очень рад вашему визиту, для меня это приятный сюрприз. Честно говоря, не ожидал, что вы навестите меня. Кстати…  — он шутливо хлопнул себя по лбу. — Вы сегодня чертовски очаровательно выглядите! Красивое платье, причёска…  от вас можно потерять голову! — его восхищённые глаза, взгляд, которым он окинул её, не дали Еве усомниться в этом, Гюнтеру на самом деле понравилось, как она выглядела. Девушка невольно покраснела от удовольствия и поправила волосы.