Моя собачья жизнь - [17]
Что касается меня, то я рассчитывал хорошенько выспаться, пока Эшли в школе. Я устроился поудобнее и закрыл глаза.
Когда я вновь открыл их, прозвучал начальный аккорд той песни, о которой говорила мама. Мелодия была зажигательная, но заставила меня подскочить не она, а жуткий грохот, сопровождавший появление двух колли, которые ворвались туда в бешеном галопе.
«Ну и ну! – поднялся я в корзине. – Что это вы делаете?»
Оби и Инди не ответили и, двинувшись навстречу друг другу, описали по полному кругу. Повернувшись кругом, они проделали то же самое еще раз, в завершение приподнявшись и хлопнув друг друга передними лапами о лапы.
«Мы танцуем, дружок!» – сообщила Инди, ритмично ступая назад.
«Давай с нами! – добавил Оби, покачивая головой. – Покажи нам класс».
Я начал понимать, что происходит. Я улыбнулся, но покачал головой.
«Не стесняйся! – повысив голос, чтобы перекричать радио, сказал Оби. – Оторвемся на танцполе!»
«Давай же, Пузик! – отбивала ритм Инди – Настал час собаки!»
«Ладно, ладно! – я выбрался наконец из корзинки. – Ваша взяла».
Следующие несколько минут я, набрав обороты, отплясывал вместе с собаками неистовый танец. Инди и Оби вытолкнули меня в центр импровизированной сцены, и я оторвался по полной. Со стороны могло показаться, что мы наелись лакричных конфет и бесимся, вздымаясь на дыбы, как кони, но мы об этом не думали. Мы танцевали до упаду, пока не закончилась песня и мама одобряюще не залаяла.
«В танцах твоя душа, Пузик! Не бросай их!»
Я перевел дыхание, а колли бросились к миске с водой.
«Было весело, – сказал я, подумав, – но ведь будущего в этом для меня нет».
«Ох, Пузик!» – расстроилась она.
Но я уже был готов смириться.
«В мечтах я представляю себе, что умею танцевать. Но только когда я танцую на самом деле, я выгляжу просто как пес, который разволновался и которому нужна прогулка».
«Нужна практика, – подняв от миски голову, перебил меня Оби. – Сколько сил ты отдал аджилити, и посмотри, чего ты достиг!»
«Тебе нужно сделать то же самое», – сказала Инди.
«Только в этот раз мы будем поддерживать тебя».
«Мы все поможем, – добавила мама. – Даже морские свинки вызвались помогать тебе репетировать».
«Правда? – я обвел взглядом всех трех собак. – Вы готовы на это ради меня?»
Оби закружился на месте: «Эй, кто же не любит танцевать?»
Мои друзья сдержали слово. Каждый раз, когда Эшли была в школе, а Пенни уходила по делам, я практиковался в танце под внимательными взглядами собачьего трио, которое так близко к сердцу приняло мои мечты. На протяжении долгих недель мы прекрасно проводили время, но сам я не мог оценить, насколько я продвинулся. Собакам колли просто нравилось прыгать, а мамина критика не заходила дальше указания не сутулиться и замечаний о том, что выгляжу я замечательно. Но все равно, я был благодарен им всем за то, что они делали для меня и за то время, что мы проводили вместе.
Морские свинки, однако, продемонстрировали иной подход. У них в загоне не было музыки, и Смиджит пришлось импровизировать. Она подошла к делу как истинный организатор.
«Ты готов, Пузик? – спросила она однажды. – Помни о темпе. Слушай, как я отбиваю ритм, и не собьешься».
Я встал мордой к клетке, как мне было сказано. Передо мной выстроились плечом к плечу морские свинки со Смиджит в центре. Я был поражен, увидев этот опытный кордебалет.
Скрытые оградой от любопытных глаз, которые могли бы следить за ними из дома, свинки полностью располагали личным временем, чтобы предаваться своим хобби и забавам. Сейчас Смиджит выстроила их, раздавая указания и подзатыльники. Даже Шреддер, соседский бульдог, не мог отвлечь их лаем. Он кидался на забор по ту сторону сада, но никто из свинок не моргнул и глазом.
«Готов», – ответил я Смиджит.
«Раз, два, три – и …начали! Правая лапа перед передней, так. Левой лапой налево, правой лапой направо, повтор – и..!»
Смиджит вела урок строго, но доброжелательно. Она была требовательным, но опытным хореографом, и понемногу уверенность вернулась ко мне. Иногда к нам присоединялись остальные собаки. Это немного затрудняло процесс, особенно когда Оби принимался кружиться не в том направлении, но постепенно мы научились танцевать слаженно, и ошибок почти не стало. Однако счастье мое продлилось недолго.
«Смотрю я на вас, – Красавчик Брэд возник на крыше сарая. – Это такая шутка, что ли?»
«По-моему, никто здесь не смеется, – сердито взглянула наверх Смиджит. В отличие от нас она не боялась рыжего кота, может быть, потому, что он не мог дотянуться до нее лапой. – «Пузик здесь практикуется в танцах».
«Да я вижу, – Брэд поудобнее устроился на толевой крыше. – До совершенства ему далеко».
«Ох, оставь ты его в покое», – рассердилась свинка. Во время разговора собаки старались не встречаться глазами с Брэдом.
«Ну поверьте мне, ребята, – сказал кот. – Я забочусь о нем так же, как и вы. Я хочу просто, чтобы он не выглядел глупым и толстым посмешищем. Честно, Пузик. Посмотри на себя со стороны».
«Он танцует все лучше и лучше», – опять вступилась за меня Смиджит, но Брэд ее больше не слушал.
«Сделай-ка для меня кое-что, – кот без усилий соскочил на клетку, а затем вниз на траву. – Зайдем на минутку в дом. Я покажу тебе кое-что».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.