Пройдя середину двора, девушка жадно, на остатках сознания потянулась всеми ощущениями к травам. Те откликнулись не сразу, но их сила, постепенно собирающаяся вокруг неё, окутала невидимой защитой, и Синд уже быстрей прошла последние несколько шагов до травянистой лужайки.
Здесь, на краю лужайки, травы были невысокими, но сильными. Синд вдохнула всей грудью их запахи и уже быстро зашагала к лесу, на ходу запахивая края разодранной рубашки и непроизвольно вздрагивая от влажного к ночи лесного холода.
Синяки к утру должны пройти. Вот с кровоподтёками на лице придётся поработать… Машинально она дошла до любимого места — до лесной поляны с высокими травами и села на колени. Закрыла глаза и принялась читать заклинания, время от времени поднимая руки, взывая к травам и деревьям… В полусознательном состоянии она видела туманное разноцветное сияние, которым постепенно наполнялись травы вокруг неё, а потом тянулись к ней. Она наконец перестала отчётливо чувствовать боль во всём теле и сонно легла на склонившуюся рядом копну трав. Вскоре она спала, а травы, настроенные на неё, неспешно продолжали лечить изувеченное тело.
… Норман сидел на бочке, выкаченной с катера, и смотрел на огни далёкого маяка, поблёскивающие на мелких волнах. В ногах устроилась сторожевая чёрная псина с пирса, которую он машинально поглаживал. Друзья сидели за спиной и тихо разговаривали о чём-то, а принц хмуро размышлял, нельзя ли отказаться от опрометчиво взятых на себя лекций по истории Архипелага. И кривился: нельзя. Он представитель короны. Ему не по рангу быть легкомысленным. А именно таковым выглядел бы его поступок: захотел — сделал, не понравилось — отказался. Нет уж. Взялся — тащи. Да и что такого тяжёлого? Две пары в неделю, а потом экзамен в сессию. Семестр закончится быстро, а там и отказаться можно будет… И забыть о той девчонке, что так хлопала на него глазищами…
Настроение сидящих за спиной — изменилось. Он той же спиной почуял.
— Что? Что случилось? — Он быстро встал и обнаружил, что псины рядом нет.
— Норман, ты даже не заметил, — недовольно сказал Фернан. — Твой Звонарь (так зовут сторожевую псину за звучный басовитый лай) только что пробежал мимо нас.
— Он оглянулся, — заметил Эймери. — Надо бы пойти за ним. Вдруг случилось что-нибудь? О, слышите? Зовёт!
Эймери был отличным охотником — в собачьих интонациях толк знал. Ему поверили. Друзья поспешили на собачий «зов», не обратив внимания на бегающий свет во дворе одного из общежитий. Впрочем, общежитие было далековато отсюда, так что заметить тревожный свет факелов с берега было трудно.
Звонарь рыкнул и вдруг завыл. Сориентировавшись, Норман бросился напрямую на звук, на бегу сотворив огонь в ладони. Теперь бежать стало легче. Друзья ломились за ним с шелестом и треском, пока тоже не сообразили намагичить огонь.
Чёрное, будто провал в отсвечивающих травах, пятно он заметил первым. Быстро подбежал к замолкшей псине и увидел, что та выжидает над человеком, которого прячут травы. Приблизившись, Норман, раздвинув травы, присел на корточки, а потом выругался. Неужели этот белоголовый мальчишка настолько испугался наказания, что решил прятаться от него здесь, в лесу?! Но почему он не встаёт, заслышав приближение к нему со стороны? Поднеся огонёк в ладони и приглядевшись — из-за поскуливания Звонаря, принц увидел, что разорванная рубаха мальчишки темнеет пятнами.
Топот за спиной затих.
— Кто это? — с изумлением спросил Эймери.
— Пятый из той компашки, — проворчал Норман, поднимая беспомощное тело. — Надо отнести его в больницу, пусть травники поспособствуют исцелению собрата.
Уловив на себе взгляд, он обернулся. Фернан смотрел на него, будто хотел что-то сказать, но не решался. Наконец, словно специально выждав, пока принц сделает несколько шагов, Фернан сказал, почему-то улыбаясь:
— Ну тебя… Давай я его понесу. А то в больнице ещё скажут…
Что могут сказать в больнице университета, он не договорил, но Норман пожал плечами и осторожно переложил лёгонькое тело мальчишки-травника на его руки.
Сидевший на скамье у кабинета первой помощи Норман оглянулся на открывшуюся дверь. Вышел Фернан.
— Ну, что там с ним?
— Сильные ушибы, — с каким-то недоумением сказал друг. — Кровоподтёки.
— А, подрался? — задумчиво сказал Норман. — Чего удивляешься? С мальчишками это бывает. Понятно, почему в лес пошёл: травник, думал травами исцелиться. Молодец, вообще-то. Только уж очень его сильно побили. Кому успел дорогу перейти? — И остановился, встревожившись: — Лес давно проверяли?
— Недавно, — отозвался Эймери. — Если думаешь на нечисть, то зря. С кем-то другим у пацана были крутые разборки.
Они прошли коридор, спустились на первый этаж — и остановились на первых же шагах от лестницы. От дверей в больничный холл к ним мчалась всё та же четвёрка ребят. При виде принца с друзьями они затормозили так резко, что Норман поневоле забеспокоился, не свалились бы на скользком полу.
Четверо переглянулись, и рыженькая, отдышавшись, сказала:
— А мы хотели узнать… Ой, добрый вечер…
— Добрый, — пробурчал Норман, скрывая, что ему нравится их тревога за друга. — Здесь ваш травник. Живой. Только вот избитый. Вы знаете, кто его так?
