Моя скандальная няня - [83]

— Ох нет, Сьюзи, думаю, это не она. Продолжай искать. Перезвони мне через десять минут. А я тем временем позвоню ей домой и выясню, что случилось… Ты права, — сообщила наконец Дебра. — Ее муж сказал, что она опоздала на самолет, но она вылетела рейсом четыреста пятьдесят шесть. Он прибывает по расписанию в четыре. Ты не возражаешь подождать?

— О, угу, нет, гм, нет проблем, — отозвалась я тоном, в котором явно недоставало энтузиазма. — Когда она планировала поставить вас в известность об изменении планов?

Я была уязвлена и за себя саму, и за Дебру. Неужели Мерилин не понимала, что кто-то ждет ее? Что, если это были Дебра и Нолан? Возможно, она просто думала, что это должен был быть лимузин по заказу, но она должна была знать, что это вряд ли возможно.

Вопреки общепринятому мнению кинозвезды обычно не присылают лимузины, чтобы забрать кого-то из аэропорта. Большинство из них посылают прислугу в их собственных автомобилях в качестве шофера. Ну, пожалуй, за исключением Салли Филд, которая прислала лимузин, чтобы забрать Тэмми в аэропорту, когда та возвратилась из поездки домой. Почему в самое плохое время я всегда вспоминаю удачливую Тэмми? Я повторяла свое заклинание, которое начинала произносить каждый раз, когда бы я ни разговаривала с Тэмми: «Не завидуй! Не завидуй!»

Ошибиться с матерью Тимоти в четыре часа было невозможно. Она несла обтянутую ремнями черную сумку и, как бы это сказать, выглядела так, будто большую часть жизни трудилась под открытым небом и никогда не пользовалась солнцезащитным кремом.

— Здравствуйте, миссис…

«О черт! Я не знаю ее фамилии». Дебра говорила, она была замужем несколько раз, поэтому я знаю, что она не Хаттон. Вместо фамилии я пробурчала что-то неразборчивое.

— Вы мама Тима, не так ли? Я няня Дебры, Сьюзи. Рада с вами познакомиться.

— Да, дорогая, — сказала она, глядя вниз и оставляя мою протянутую руку болтаться в воздухе. — Не могла бы ты понести мою сумку?

Я перевела взгляд и увидела чудовищных размеров красную кожаную сумку. И как только она впихнула ее в багажное отделение над головой? Я попыталась поднять ее. Боже мой, что в ней?

— Нам нужно сходить за остальным багажом, — сказала она, когда я поплелась за ней к эскалатору.

«Остальным? Как долго она планирует пробыть?»

— Хватай эту черную — это моя, — командовала она, указывая на проплывающий мимо багаж. — О, о, вон тот большой, полосатый чемодан, тоже мой.

— Ну вот. Думаю, это все, — сказала она, когда я стянула четвертый чемодан с ленточного конвейера. — Где ты припарковалась?

— Гм, может быть, мне стоит сходить за автомобилем и подъехать к терминалу? — задыхалась я, стараясь удержать багаж в вертикальном положении.

— Хорошо. Почему бы тебе не позвать того носильщика?

Носильщик вывез багаж из здания аэропорта и сгрузил его на обочине тротуара, где она элегантно уселась на вершину груды чемоданов, закурила сигарету и сделала глубокую затяжку.

К тому времени, когда я подкатила к дверям мою «селику», она курила уже вторую сигарету. О нет! Что же мне делать? Она собирается курить в моей машине? Она все еще пахнет как новенькая. И я ненавижу запах дыма так же сильно, как кусающих за лодыжки собак.

У меня большой прогресс за этот год. Боже мой, я ведь теперь стоила четыреста долларов в неделю «нетто». Однако я по-прежнему не могла заставить себя быть настойчивой в чем бы то ни было!

Мысленно ругая себя, я все же выдвинула пепельницу, когда она закурила третью сигарету. И немедленно опустила стекло своей двери. А она подняла свое. Моя тошнота усилилась. Я наклонила голову к потоку свежего воздуха — обратная поездка в Малибу была мучительно длинной.

Как только мы вернулись и выгрузили ее багаж, я бросилась назад к автомобилю. Возможно, ущерб можно устранить. Я опустила второе окно, поставила один вентилятор на переднее сиденье, а другой — на заднее. Тряпкой вытерла пепельницу, оставила двери нараспашку, а вентиляторы включенными до самого вечера, пока не пришла пора отправляться спать. Наша гостья между тем была выдворена на улицу наслаждаться своей сорокалетней привычкой. Вскоре она появилась на подъездной дорожке и наблюдала за моими исступленными усилиями с легкой ухмылкой.

Спустя несколько дней Дебра объявила, что собирается с подругой пойти в кино — впервые после рождения Нолана. Это была единственная мамочка-кинозвезда, которая не оставляла своего сына с прислугой, удирая на киношную тусовку или рафтинг на плотах. Это первое разлучение она обставила как некую церемонию.

Для меня это тоже было важным делом. Да, огромной важности. Я была взволнована до крайности. Я кормила Нолана раньше пищей, которую можно есть руками, но никогда из бутылочки. Что мне делать, если я пролью шесть унций драгоценного грудного молока, которое она сцеживала и ставила в холодильник? В этом доме не было искусственного детского питания. Никоим образом не собиралась я прерывать первый выход Дебры, ни по какому поводу. Я начала понимать, почему молоко матери по-другому называют «жидкое золото».

Когда наконец я справилась с размораживанием бутылочки и принесла ее в целости и сохранности в гостиную, миссис Я-до-сих-пор-не-знаю-как-ее-фамилия сидела в большом кресле рядом с камином, баюкая Нолана и уставившись на меня. Почувствовала ли она мою тревогу? Оценивала ли меня? Осторожно поставила я бутылочку на стол подле кушетки. Потом пересекла комнату и молча протянула руки, чтобы взять Нолана. Она протянула его мне, как бы говоря: «А ты уверена, что справишься с этим?»