Моя сестра Джоди - [7]
Возле нашего дома нет ни садика, ни огорода, потому что весь задний двор занимает папина мастерская. В ней он проводит почти все вечера, хотя не думаю, что папа ходит туда работать. Или только работать. Там он заваривает себе чай, включает маленький переносной телевизор и подолгу смотрит его, наслаждаясь тишиной и покоем. Мама постоянно просит, чтобы папа сделал новую кухонную мебель, но у него почему-то никогда не доходят до этого руки. Он просто чинит какой-нибудь старый шкаф или полку, и все.
Я упросила папу сделать для меня кукольный домик. Я думала, это будет миниатюрный Особняк с башней, но папа соорудил маленький квадратный домик с четырьмя комнатками и шаткой печной трубой на крыше. Наружные стены домика папа аккуратно оклеил специальной бумагой, отчего они казались выложенными из красного кирпича. Я, конечно, поблагодарила, обняла и поцеловала папу, но, честно говоря, домик мне не понравился. Уродский и противный. Я попыталась обставить его комнатки маленькими кроватками, стульями и столами, пыталась разыгрывать в нем сценки с семейством своих розовых пластиковых человечков, но домик все равно оставался каким-то неживым, ненастоящим. Гораздо интереснее было играть с семьей бумажных кукол, которые жили у меня в старой картонной коробке из-под обуви.
Джоди никогда не хотелось иметь свой собственный кукольный дом. Когда она была маленькой, она попросила папу сделать для нее ракету. Дочкино задание казалось сложным, но папа взялся за него, потому что никогда не мог сказать Джоди «нет».
Пришел день, когда папа с гордостью вручил Джоди готовую ракету. Она была пустотелой, с маленькой открывающейся на петлях дверцей, с заостренным носом, покрашенная блестящей серой краской. Больше всего ракета напоминала большую деревянную рыбу. Джоди взяла ракету в руки и озадаченно уставилась на нее:
– Что это, па?
– Твоя ракета, солнышко, – ответил папа.
В отличие от меня, Джоди никогда не умела скрывать свои чувства. Она скривилась и запричитала:
– Но она же слишком маленькая. Я в нее не залезу! А я хотела слетать в ней на Луну!
– Глупая! Папа же не может сделать тебе настоящую ракету! – сказала мама.
Джоди разревелась. Мама стала над ней смеяться. Папе тоже все это показалось забавным. Меня там, разумеется, не было – я вообще еще не родилась, – но история с ракетой стала частью нашей семейной истории, чем-то вроде легенды или былины, если хотите.
Та ракета отыскалась на самом дне шкафа Джоди, когда мы собирали свои вещи, готовясь к великому переселению в Мельчестер Колледж.
– Моя ракета! – воскликнула Джоди, стирая с нее пыль своим старым носком. Она покрутила ракету в руках, затем размахнулась и запустила ее в воздух. Ракета взлетела вверх и с приятным громким звуком тюкнула своим заостренным носом потолок. Оставив в потолочной штукатурке небольшую вмятину, ракета стала возвращаться на Землю, и Джоди ловко подхватила ее одной рукой.
– Мы совершили взлет, полет, сделали короткую высадку на потолке и благополучно возвратились домой, – торжественно объявила она.
– Что за шум? – спросила мама, врываясь в нашу комнату с грудой нашей старой одежды в руках. – Что здесь происходит?
– Ничего, ма, – в один голос ответили мы с Джоди.
– Ну ладно-ладно, девочки, пошевеливайтесь. Разберите свои старые игрушки, разложите по картонным коробкам, а потом папа отвезет их в лавку к старьевщику.
Затем мама посмотрела на потолок и нахмурилась:
– Откуда здесь эта вмятина?
– Какая вмятина? – в один голос переспросили мы.
– Ну, вы! – сказала мама, но у нее было такое приподнятое настроение, что всерьез сердиться она не могла. Мама повернулась и ушла в свою спальню – мы слышали, как она по дороге мурлычет себе под нос «Просто сногсшибательно».
– Не знаю, что оставить, а что выбросить, – сказала я, перебирая свои игрушки. – Я уже не играю со своими Барби и с бумажными куклами, и набор восковых мелков мне тоже вроде не нужен. Это все игрушки для маленьких. Но с другой стороны, и выбрасывать их мне жалко.
Джоди принять решение было намного легче. Ее старые игрушки по большей части были сломаны, старые Барби коротко подстрижены под скинхедов, руки-ноги отломаны, а на уцелевших конечностях красовались сделанные фломастером татуировки. Жизнь любимого медведя Джоди оказалась настолько полна приключений, что теперь его плюшевая голова висела на плечах на одной ниточке. Восковые мелки Джоди были безжалостно изгрызены и изломаны, а краски смешались в единую грязную массу.
– Джанк, джанк, джанкети джанк, – беззаботно напевала Джоди, ритмично, в такт песенке швыряя свои игрушки в черный пластиковый мешок для мусора.
Потом Джоди разошлась, и вслед за игрушками в мешок полетели кремовая сумочка и кремовые туфли-лодочки, ее розовое вязаное пончо, пышный белый купальный халат, расписанный цветочками стакан для зубной щетки, косметичка и розовый будильник в форме сердечка.
– Джоди! Ты оскорбишь мамины чувства, – заметила я.
– Она-то мои чувства то и дело оскорбляет, – ответила Джоди.
– Это же ее подарки.
– Ага, но все эти штуковины нравятся ей, а не мне.
– А мне кое-что из них тоже нравится, – сказала я. – Можно я возьму твой купальный халат, если он тебе больше не нужен?
