Моя русская жизнь - [29]

Видя, какое опустошение он наносит, я стала кричать ему во весь голос: «Мум! Мум!», но, увы, мои призывы были напрасны. Разозлившись на него, я кричала, пока не охрипла, и в это время позади меня кто-то произнес: «Не стоит так напрягаться, мадам, если хотите отпугнуть собаку; это бесполезно, она вас не послушает. Я ее позову». Господин свистнул, и пес тут же подбежал к нему и лег клубком у его ног. Представьте себе мое оцепенение. А потом он сказал: «Эта собака – копия вашей. Я сам сегодня утром принял вашу за свою. Его зовут Дэш. Позвольте, мадам, представиться – де Шартр. Полагаю, имею удовольствие беседовать с княгиней Барятинской? Я хорошо знаю генерала Барятинского и часто с ним встречаюсь в Копенгагене, когда приезжаю в гости к своей дочери, княгине, супруге Вольдемара Датского». – «А я – невестка генерала, князя Барятинского, монсеньор», – ответила я.

После обеда в ресторане я познакомила с ним моего мужа, и мы часто встречались с герцогом в оставшееся время нашего пребывания в Пломбьере. Это был человек исключительно приятных манер, притягательная личность, настоящий гран-сеньор старой школы; всегда вежливый и дружелюбный, большой эрудит, к тому же говорил на чистом французском, без какого-либо современного жаргона. У него всегда было что рассказать помимо прочего о своих родственниках, а особенно о герцоге д'Омале и его военных подвигах и о том, как он отличился в Тонкине.

Герцог Шартрский был человеком высокого роста, с привлекательной внешностью, приятным лицом, глазами небесно-голубого цвета, какие редко увидишь. Сын его, принц Анри Орлеанский, столь известный своими путешествиями по Африке, стал тем, кто им наследовал. У него было две дочери, одна из которых, принцесса Мария, умерла несколько лет назад; она была замужем за принцем Вольдемаром Датским, братом королевы Александры и вдовствующей императрицы Российской. Она была настоящей художницей и создала много эскизов для фарфора, который изготавливался на заводе в Копенгагене. Другая дочь была очень красива и была замужем за полковником Мак Магоном, герцогом Магента, сыном знаменитого маршала. В то время у него был чин полковника и он жил недалеко от Пломбьера в Люневиле.

После возвращения в Россию я переписывалась с герцогом де Шартром и получила от него много приятных писем. Но, увы, этого восхитительного человека уже больше нет, и все, что у меня осталось, – это самые драгоценные и нежные воспоминания о нем. Его племянница – королева Амелия Португальская.

На следующий день после инцидента с моей собакой я увидела афиши, приклеенные к стенам казино, в которых сообщалось, что «в конце недели знаменитая труппа артистов театра из Парижа даст ряд представлений в Пломбьере». И вот, наконец эта «знаменитая парижская труппа» приехала. В зале казино была сооружена сцена, и я могу припомнить эту сцену до деталей. Спектакль назывался «Хозяин из Форжа» и был инсценировкой популярного романа Жоржа Онэ. Актер, игравший роль герцога, не знал ни единого слова из своей роли, и мы то и дело в течение всей пьесы совершенно отчетливо слышали суфлера. Может, все это было бы не так плохо, если б он был хотя бы прилично одет, но его одежда была слишком засалена, особенно рубашка. Иногда, чтобы скрыть незнание роли, он ревел, как лев в клетке. Заглавную женскую роль жены хозяина Форжа играла очень плотная, неуклюжая и совершенно некрасивая женщина.

Поскольку герцог де Шартр и мы сами были гостями вечера, для нас были приготовлены три очень старых и грязных позолоченных стула; но едва я села, как мой стул опрокинулся с ужасным треском, так как одна из его ножек была в плачевном состоянии. В тот момент моя собака ринулась в зал, громко лая от радости, что отыскала меня. Шум был настолько велик, что актеры перестали играть и приняли живейшее участие в этом происшествии, которое, осмелюсь сказать, было весьма смешным для посторонних наблюдателей, но я не находила его таким уж забавным, скорее, я чувствовала себя определенно неловко. Многие протянули руки, чтобы помочь мне подняться, и каждый встревоженно спрашивал, не поранилась ли я. Пока я сражалась со своими оборками, мой верный пес добавил свою лепту к всеобщему развлечению, с размаху запрыгнув мне на колени, так что я с трудом удерживалась от хохота в оставшееся до конца пьесы время.

После пребывания в Пломбьере герцог де Шартр уехал в Копенгаген, где рассказал всю эту историю моему свекру и другим, и все хорошо позабавились.

Из Пломбьера мы отправились в Италию, где нас застала печальная весть: великий князь Георгий, брат царя и предполагаемый наследник престола, скончался. Хотя все знали, что его дни сочтены, поскольку у него была последняя стадия туберкулеза, он тем не менее ускорял приближение своей кончины, пренебрегая советами врачей и носясь повсюду на большой скорости на автомобиле. Доктор говорил ему, что его легкие слишком слабы, чтобы вынести давление потока врывающегося в них воздуха, и случай доказал, что предупреждения врачей были обоснованны, потому что во время своей последней поездки, двигаясь на большой скорости, он вдруг рухнул от сердечной слабости и скончался на месте.