Моя пятнадцатая сказка - [244]

Я долго орал на младшего, втянувшего голову в плечи. Даже Нодзоми с кухни прибежала посмотреть, что у нас случилось. И Рю выглянул посмотреть.

— Я, значит, на работе с утра до вечера, а ты вот как?! — орал я, отстраняя жену от нас. — Лень уже родного отца поприветствовать?! Надо гадить на вещи, которые он с таким трудом купил?

Нодзоми отступила от нас, но сердито на меня смотрела.

— Я просто хочу стать дизайнером! — Мамору уже ревел. — Я не собирался нигде гадить! Я только… я только хотел сделать рисунок! Красивый рисунок! Вот здесь! На этих обоях нескольких мягких веток не хватает…

— Ах, ты только хочешь стать дизайнером? Так пошел бы в клуб любителей рисования! Учебников бы по живописи купил или взял бы в библиотеке! Зачем гадить обои в гостиной?!

— Но для того, чтобы стать дизайнером, мне надо много тренироваться! А гостиная… я просто украсить ее хотел!

— Да что ты занимаешься всякой ерундой?! Мать сказала, ты получил 30 баллов за недавний тест по математике! Тебе нужно как следует учить математику, а не рисовать на стенах!

— Но я ненавижу математику! И я хочу стать дизайнером! Вообще не хочу работать с какими-то числами и умножением!

— Да даже дизайнерам приходится объем материала вычислять! Но не будем об этом дерьме. Ты должен хорошо учиться, а потом поступить в хороший университет. Только так сможешь толково защищать свою семью!

— А разве я не смогу защитить мою семью, делая любимое дело? Сколько б ни случилось препятствий на моем пути, да хоть сто тысяч, почему я не могу жить, делая любимое дело?

— Я тебе приказываю: иди и хорошо доучи математику! И чтобы принес минимум 80 баллов за следующий тест! Слышишь? Отец тебе приказал учить математику!

Мальчишка упрямо глазами сверкнул.

— Я все равно буду исполнять мою мечту! Я стану дизайнером!

Меня бросило в жар.

— Тупица! — проорал я, свирепо глядя на него.

И в этот миг стоящий за ним зеленый кот внезапно заплакал. И исчез.

А с кухни внезапно повеяло горелым тортом.

Жена в ужасе посмотрела в сторону кухни. И убежала спасать выпечку. Если ее еще можно было спасти.

За ужином никто не произнес ни слова. Из-за нашей с Мамору ссоры Нодзоми отвлеклась — и торт сгорел. Нодзоми сначала пыталась отскоблить пригорелый край, но внезапно расплакалась. Рю только вздохнул. Но Мамору вдруг поднялся, на кухню прошел, забрал у матери нож и под ее растерянным взглядом отрезал большой кусок.

— Постой! — возмутилась она.

Но мальчик уже оторвал приличный кусок, прожевал, проглотил.

Мать напряглась.

— Вкуснятина! — бодро сказал он и к своему месту за столом в гостиной пошел.

Я видел, что сильно прогорела нижняя часть. Но этот мелкий сегодня был в соответствии со своим именем, настоящий защитник. Хоть и таким глупым способом, но материнские нервы попробовал защитить. А вообще, мы оба виноваты: мы своею ссорой ее довели.

Поэтому поднялся, прошел на кухню и под потерянным взглядом жены отрезал и себе большой кусок. Откусил тут же. Фу, горечь! Но это примерно как и с главой фирмы.

Сделав серьезное лицо, спокойно сказал:

— Неплохо, — и унес это в свою тарелку. Есть.

Рю только насмешливо вскинул брови, смотря на меня и младшего брата. Но когда взгляд материнский переметнулся на него, он себе еще одну рыбу на тарелку утянул, побольше. Самую большую, покуда не смотрели мы. И Нодзоми, всхлипывая, вернулась к нам за стол. Сама свой торт есть не осмелилась. Но мы с Мамору бодро хрустели горелым горькими коржом, прежде чем добрались до верха с кремом и вишневым вареньем. Меньшой вообще быстро свой дожевал и кинулся отрезать еще. Прежде, чем мать это попробует. Мысленно вздохнув, я пошел и забрал последний кусок. Мы виноваты — нам и отвечать. Надеюсь, до больницы дело не дойдет. Жаль только Рю совсем не пытается хоть как-то поддержать мать.

После ужина я пошел читать газеты. А Мамору просочился в комнату к брату. Я не собирался их подслушивать, но меньшой говорил слишком громко:

— Слышь, я понял, почему люди воюют!

— Да пошел ты! — возмутился Рю. — Не видишь? Я занят! Вышло интервью о юности самого известного в этом сезоне американского футболиста. Он раскрывает секреты успеха. Он обещал в заголовке рассказать кое-что важное о себе и своей карьере.

Но и Мамору считал свое дело самым важным:

— Я чувствую себя очень расстроенным и хочу что-нибудь разбить. Может быть, войны затевают люди, которые очень несчастны?..

— Да заткнись ты! — проворчал Рю. — Только и бубнишь, что какую-то ерунду! Свали, а?

Голос младшего сына задрожал, когда он тихо сказал:

— Старший брат плохой человек.

Парень саркастично ответил:

— Ага, я мерзкий гад. Не свалишь — прибью.

Мамору сбежал в свою комнату. Громко музыку врубил.

Как обычно…

Но я ошибался.

В этот раз мы слишком сильно поссорились. Мамору вообще больше со мной не говорил. Хотя Нодзоми показала мне листок с теста на 83 балла. Хотя я к нему серьезно подошел с этим листком и похвалил: «Молодец, наконец-то ты занялся делом». Он тогда просто ушел от меня и заперся в своей комнате. Даже в туалет не выходил. Видимо, покинул ее лишь когда я ушел на работу утром. А к вечеру снова заперся в своей комнате.

Да, впрочем, с Рю мы тоже почти не разговаривали. Парень записался в футбольный клуб и то пропадал на тренировках со своей командой, то в библиотеке. Как-то раз, наткнувшись на меня за окончанием ужина и напоровшись на мой укоризненный взгляд, старшой твердо произнес: «Я же Рю, «дракон», я просто обязан стать капитаном школьной команды. Но лучше если я стану капитаном футбольной команды Японии». Словом, он таскал тесты по 70–80 баллов, а еще постоянно пропадал со своей новой компанией из их футбольной команды.