— Да, было бы здорово увидеть все взаимосвязи! — внезапно признался Мамору.
— А все и не надо понимать! — мужчина внезапно поймал шары в обе руки, к самому потолку подкинул.
Мы сжались невольно, подумав, что сейчас на нас упадут, но он как-то ловко вскочил и их поймал, снова стал жонглировать.
— Голова не все разглядит. Но все видит и замечает душа. Беда только в том, что люди эту душу отвыкли слышать.
— Рю-сан, вы снова загадками говорите?! — взвыла медсестра, хватаясь за голову.
— Обожаю загадки, — он усмехнулся, но жонглировать не перестал.
— Интересно, каково жить монахам, сатори достигшим? — внезапно спросила она. — И все четко видеть?..
— Все четко видеть сложно, — мужчина погрустнел. — Правда, я не каждому желаю такой судьбы. Тем более, что… сколько я ни наблюдаю за всеми вами… люди сами творят свою судьбу. Или пытаются.
— Словно вы и не человек, — улыбнулась Каори.
Он выронил все бумажные шары.
Нет, наклонился и почти у пола самого подобрал. Выпрямился, улыбнулся.
— Нет значения, человек я или нет, — серьезно сказал Мидзугава-сан. — Эта деталь, как и многие другие, не имеет особого значения в твоей истории. Люди много цепляются за лишние детали — вот в чем их беда.
— А какие основные? — девушка распахнула глаза.
— А главные… — врач хитро улыбнулся, паузу выдержал, заставив нас всех изумленно замереть и прислушиваться. — А главные детали… у каждого свои.
Подхватил все бумажные шары в кучу, прижал к груди. Сел между нас.
— Хотите, я вам историю про одного художника расскажу?
— Это зачем? — нахмурилась я.
Папа мой великолепно умел рассказывать истории. Я любила его слушать. И не слишком-то и хотела слушать кого-то иного. Врач этот мне как-то не нравился. Почему-то. Внезапно не понравился. Но я не могла даже самой себе объяснить, почему. Бимбо-сан тоже рассказал мне как-то раз историю, грустную, но его я с интересом слушала.
— Про художника? — радостно привстал на цыпочки Мамору-кун. — Расскажите!
— А к брату не хочешь сходить? — ущипнула я его за рукав.
— А что его брат? — прищурился врач.
— А брату его убили мечту! — вздохнула. — Он из-за нескольких подлецов не сможет на матче выступить.
— Он выступит, — уверенно сказал Мидзугава-сан. — Против них. Но не сейчас.
— Вы не можете сказать наверняка, — брат футболиста нахмурился, сжал кулаки. — Неясно, сможет ли он поправиться? И сможет ли поправиться настолько, чтоб не только снова ходить, но и заново играть? Может, он сегодня навсегда лишился любимого дела.
— Сложно лишиться любимого дела, — серьезно заметил Рю-сан.
Мужчина и мальчик долго и как-то странно смотрели в глаза друг другу. Этот врач странный какой-то был. Хотя и как папа. Иногда. Папа иногда тоже серьезно начинал о жизни рассуждать при других, словно сам тысячу жизней увидел.
— Победы делают нас сильнее. Есть тропы, которых не избежать.
— Наша жизнь уже предрешена? — нахмурилась Каори.
— Не думаю. Есть тропы, которые уже есть. И есть тропы, которых еще нет.
— Вам бы книги писать. Эссе. Как Кэнко Хоси.
— Об этом я не думал, — усмехнулся врач. — Нет, я просто… я иногда люблю много болтать или рассказывать истории.
— И вы обещали историю про какого-то художника рассказать, — напомнил Мамору-кун.
— Да, пожалуй, — мужчина как-то странно взглянул на него.
Нет, теперь он внимательно смотрел на меня. Словно на что-то намекал. Но ему не на что было мне намекать. Мы были знакомы всего ничего. Только этот день. Разве человек, которого я встретила только сегодня, может многое знать обо мне? Такого не бывает!
Мидзугава-сан усмехнулся. Отвернулся от меня. Задумчиво поворошил смятые шары бумажные на своих коленях.
— Хорошо, — сказал. — Я расскажу вам историю про зеленого кота.
— Зеленого кота?! — дернулся Мамору. Даже привстал.
— Да, я расскажу вам историю про зеленого кота, — улыбнулся врач, поднял один шар из смятого листа, на мохнатый зеленый бок посмотрел.
— Так вы видели! — возмутился мальчик. — Вы подсматривали! А еще прикинулись, будто из вежливости не будете смотреть, если я не разрешу!
— Я не знаю, то ли я увидел, что хотел, — мужчина прищурился, разглядывая смятый бумажный бок. — И не знаю, то ли я увидел, что ты сказать хотел.
— Хватит уже ваших загадок! — и мальчик уже не выдержал его туманных речей. — Расскажите просто историю, если хотите нас поддержать!
— Но если я не хочу вас поддерживать? — мужчина насмешливо вскинул брови.
— Тогда зачем вам рассказывать? — вытаращился юный художник на него.
То есть, сын художника. Хотя, может, он тоже хочет пойти по стопам отца?
— Мало ли чего, — усмехнулся Рю-сан. — В этом мире есть множество причин, чтобы рассказывать истории.
На меня внимательно посмотрел. Словно было что-то, о чем мы знали только вдвоем.
Я не знала, что за историю он нам рассказать хочет, но почему-то подумала, что с ней все будет совсем не просто. Хотя я так и не поняла, зачем? Зачем он сказал, что вовсе не хотел рассказывать нам историю? И зачем он тогда собрался нам ее рассказать? И почему именно нам? Нам-то вообще зачем? Тем более, если он не хотел нам что-то рассказывать? У-у-у, он совсем меня запутал!
— Значит, «Зеленый кот»… — врач задумчиво крутанул на руке бумажный шар.
