Моя причина любить снег - [21]

Нику прямо-таки повезло! За пару он, может, и забыл бы о претензиях ко мне, а вот так — никогда.

— И зачем же Софи выключала телефон? — вновь прикопался парень, стоило нам выйти в коридор.

— Была у бабушки, а там сеть не ловит, — спокойно ответила ему.

И пусть меня вроде бы "ругали", ужасно хотелось счастливо улыбнуться, забыв, что на нас все смотрят. В душе разливалось приятное тепло, согревающее и успокаивающее. Получается, Нику плевать, что больше нет никакого "сговора" или иных общих целей. Значит ли это, что, как и в те недели до Нового года, он даже сейчас всё так же будет рядом?

— Предупреждать о таком надо, — Зимин отвесил мне лёгкую оплеуху. — Я беспокоился.

— Я не думала… — теперь уже на лице вовсю играла широкая улыбка. Чёрт, почему так радуют его слова?

— Ау! Ау, где Софи, которую я знаю? — Никита резко остановился и заозирался по сторонам. — Куда ты дела её, ведьма? — обвиняюще указал на меня пальцем. — Софка Разина думать умеет, она не заставит друга зря волноваться.

— Ну…

Замялась, виновато опуская взгляд. Было дико приятно, что Ник волновался, не скрою, но я действительно даже и не подозревала, будто такое может вообще случиться! Коля никогда не звонил лишний раз и уж тем более не переживал. Хотя… как я только могла сравнивать Никиту с Барабиным?

— Ла-адно, всё, простил, — фыркнул Зимин через минуту молчания и потрепал меня по голове. — Но впредь предупреждай заранее, хорошо? — активно закивала, соглашаясь. — Вот и прекрасно. Ты как отдохнула?

Тема разговора, наконец, ушла в другое русло, и я смогла вздохнуть спокойно, можно даже сказать, расслабиться, честно отвечая:

— Да не особо приятно. Сидела у бабули в глуши, наблюдала за снегопадами, которые в этом году как-то зачастили. Тишь да гладь.

— Ясно. А как с Колей?

— В смысле?

Я сперва не поняла сути вопроса, даже с ходу не сообразила, о ком идёт речь. Зато когда докопалась-таки до сути вопроса, чуть не совершила великий грех и не взвалила на собственные плечи убийство. Ник, идиот, зачем спрашивать о таком?

— Ну, не помирились ещё? А то вдруг Барабин решился приползти к тебе не коленях?

— Ой, ну не глупи! — отмахнулась, думая, что парень смеётся.

— Почему нет?

Но на лице его не было и тени улыбки, лишь упрямая сосредоточенность и даже маленькая нотка злости, где-то там, в глубине глаз. Зимин НЕ смеялся. Наверное, он и вправду думал, что такой упрямец, как Коля, может внезапно передумать и извиниться. Какие глупости!

— Ждёшь этого? — вопрос совершенно внезапный.

— Да с чего ты взял, Никит? Правда, не глупи. Не жду, — отозвалась как можно скорей.

И следующий неожиданный вопрос, окончательно приведший меня в шок:

— Ты любишь его, да?

Какое-то время я молчала, будучи не в силах даже возмутиться, лишь стояла и смотрела на Зимина широко открытыми глазами. Понимала, что должна, просто обязана ответить, но…

— Ник, я…

— Ясно, — перебил меня Зимин, грустно улыбаясь.

— Да, что тебе…

Хотела спросить этого болвана, что же такое пришло в его головушку, заставить не быть таким самоуверенным и всезнающим, да, в конце концов, стереть с губ дурацкую улыбку!

— Соф! — раздался откуда-то сбоку до боли знакомый голос.

Я не успела. Барабин появился так внезапно, совершенно неожиданно и не вовремя. Стоило всего на секунду обратить внимание на него, как Никита уже отступил, и, чтобы доказать ему хоть что-то, пришлось бы кричать. Хотела так и сделать, но тут… такого, наверное, никто не ожидал. Словно во сне, порлнейшая нелепица и фантастика.

— Соф, я хочу извиниться, — еле слышно произнёс Коля и… прямо в коридоре упал передо мной на колени, опуская голову. — Очень хочу, правда. Ты мне нужна.

Он ухватил своей огромной ладонью мою, крепко сжал её, не позволяя отойти. Я же не могла оторвать взгляда от Никиты. Зимин продолжал растягивать уголки губ в улыбке, такой понимающей, почти что приторной, а потому и раздражающей. И в ней чувствовалась обречённость, неясные нотки уверенности…

Я понимала, что улыбка была прощальной, последней, и оттого не могла оторвать взгляда от Никиты до самого последнего момента. До секунды, когда он отвернулся… и ушёл.

Барабин продолжал что-то говорить, кажется, твердил, что любит, готов унижаться так же, как сейчас, хоть каждый день, просил вернуться, извинялся снова и снова. Перевела взгляд на Колю, попробовала прислушаться к грубому голосу, который так обожала раньше. Он был совершенно другим теперь: менее самоуверенным… сломанным? Да, наверное так. Коля изменился…

И если бы эта сцена разыгралась до Нового года — да что там? — если бы Барабин всего лишь извинился чуть раньше, грубо бросил обычное "прости", я бы так и сделала, наверное. Вернулась бы к Коле, продолжив пресмыкаться, сколько бы Зимин не учил и не напутствовал. Но сейчас… я смотрела на стоящего на коленях блондина, который, словно маленький ребёнок, цеплялся за меня, и ничего не чувствовала.

Любви не было. Лишь сожаление, капелька жалости и горечь.

Теперь мы чужие…

— Коль, извини, я не могу. Я люблю другого.

 

 

Эпилог

 

Пожалуй, никогда раньше я не бегала настолько быстро. Плевать было, что ответит Барабин, всё равно, что подумают другие… Удивительно чётко в голове билась единственная мысль: без Никиты я не смогу. Если сейчас отпущу его, то не верну уже никогда.