Моя последняя война. (Афганистан без советских войск) - [49]

Во время партийного собрания в кабульском университете с участием секретаря ЦК НДПА Ф. Маздака выступающие заявили, что им уже надоели, одни и те же лица в руководстве страны, которые заботятся только о своих родственниках (Кештманд, Маздак и др.). Говорилось о том, что дети их учатся за границей, родственники занимаются торговлей и имеют большие доходы; Фарид Лали (бывший заместитель председателя комитета по проектированию и строительству) в этом месяце женился на дочери Кештманда и уже назначен Торговым представителем в Москву. Приводились примеры злоупотреблений со стороны помощника президента Тухи и др.

Было и много других подобного рода ссор и политических интриг.

Главной причиной назревавшего мятежа было крайнее обострение противоречий между халькистскими и парчамистскими крыльями НДПА. Противоречия между ними давали о себе знать уже многие годы, осложняя деятельность государственного аппарата. Отрицательно сказывались они также на строительстве и боевом применении Вооруженных Сил. Именно вследствие преобладания халькистов в министерстве обороны и недоверия к ним со стороны пришедших к власти парчамистов оказались созданными, по существу, три самостоятельные армии: войска министерства обороны, МВД и МГБ, порождая большие трудности и трения в управлении вооруженными силами, их снабжения и обеспечения.

Лидеры халькистского крыла всегда подчеркивали, что халькисты совершили революцию и они больше всего воюют на поле боя, а парчамисты узурпировали власть в стране и партии. Как уже отмечалось, в вооруженных силах большинство должностей в высшем звене (от дивизии и выше) занимали они, а в низовом звене (от полка и ниже) в армии и войсках МВД большинство офицеров составляли халькисты. Халькисты высказывали также возражения по ряду принципиальных политических вопросов. Под этим и другими предлогами они постоянно вели борьбу за власть. Наличие в Афганистане советских войск сдерживало открытое выступление халькистов. Непосредственно перед выводом советских войск, как известно, Министр обороны Танай и Министр внутренних дел Гулябзой пытались предъявить некоторые свои притязания на власть и ряд неприемлемых требований к президенту. Но в то время халькисты не были готовы к открытому вооруженному выступлению и их намерения были на определенное время локализованы.

Для уяснения ситуации следует особо сказать о роли и личности Министра обороны генерала Шах Наваза Таная. Происходил он из пуштунского племени Тани, обитавшего в округе Хост. Был призван на военную службу в королевскую армию, закончил военное училище и стал офицером. Вступил в НДПА, примыкая к ее халькистскому крылу. Вообще надо отдать ему должное: Танай был энергичным, способным офицером, настоящим военным профессионалом. Он обладал сильной волей, большой работоспособностью и среди афганских офицеров выделялся организаторскими качествами. Я с ним впервые познакомился в начале 80-х годов, когда он был командиром 1-го армейского корпуса, оборонявшего Кабул совместно с советскими войсками. В отличие от многих афганских командиров он постоянно бывал в подчиненных ему частях, активно вникал в их устройство и боевую подготовку. Благодаря своей активности, вскоре он стал заместителем Министра, а к моменту моего прибытия в Афганистан в 1989 г. был уже Министром обороны.

Его назначение на эту должность поддерживали и советские представители. Президент, видимо, рассчитывал, что столь высокое назначение, ускоренное присвоение очередных воинских званий сделает Таная послушным Министром обороны. Но генерал Танай вел непримиримую борьбу против стремления парчамистского руководства вытеснить халькистов из важнейших должностей в государственном аппарате и армии, что создавало ему авторитет среди офицеров.

Слабой стороной Таная была его политическая ограниченность, что позволяло некоторым более опытным политиканам втягивать его в различного рода сомнительные политические интриги. Иногда он конфликтовал с президентом, его окружением, с министрами других силовых структур по мелочам и вообще имел очень неуживчивый характер.

После вывода из Афганистана советских войск в его поведении, некоторых решениях и действиях стало возникать много трудно объяснимых странностей. В ряде случаев создавалось впечатление, что его больше занимает не борьба против вооруженной оппозиции, а стремление иметь как можно больше сил в своем распоряжении в Кабуле. В президентских кругах высказывались подозрения о его связях с лидерами оппозиции Хекматьяром, Ахмат Шахом. Но этому как-то не хотелось верить. Ибо в случае прихода к власти моджахедов ему мало что светило. Но события, связанные с последовавшим затем мятежом, дали основание полагать, что расчет Таная мог строиться на том, что, чем больше укрепляется власть парчамистов, тем меньше остается перспектив для халькистов, их рано или поздно выживут. Поэтому он возможно полагал лучше проявить инициативу, первым подать руку лидерам оппозиции, помочь им свергнуть режим Наджибуллы и попытаться в последующем с ними договориться о разделе власти.

Начиная с марта 1989 г. со стороны Таная, по существу, проводился скрытый саботаж мероприятий по укреплению боеспособности афганских вооруженных сил, усилению наиболее опасных направлений. Особенно наглядно это проявилось при отражении наступления мятежников на Джелалабад, когда Танай категорически отказался снимать из Кабула армейские части и отправить их на усиление Джелалабадского гарнизона. Теперь становилось очевидным, что отряды исламской партии Афганистан (Хекматьяра), наступающие на город с востока, главную ставку делали на сдачу постов частями 11-й пехотной дивизии, что им частично удалось. Но противник был остановлен частями, переброшенного из Кабульского гарнизона вопреки сопротивлению Таная. Так было и в ряде других случаев.