Моя подруга всегда против - [98]
– Боже! – воскликнула Урсула, всем телом увлекая рулевое колесо вправо.
Мы проскочили мимо пары, ударились о бордюр с силой, способной поломать ось как спичку, вспахали дорожку, ведущую во двор, и хрустко врезались в лицевую стену дома. Леса немного ослабили удар, после чего полые стальные стержни посыпались на крышу машины со звоном церковного набата в Судный день. Ремень безопасности приковал меня к креслу не хуже удавки, но пакет с китайской едой вырвался из рук и лопнул, выплеснув содержимое на ветровое стекло. Что не прилипло к стеклу, отлетело назад. Лапша, ребрышки, креветки и смесь пряных соусов покрыли меня с головы до ног.
Я вынул из глаза креветку и прошептал, обращаясь к Урсуле:
– Ты цела?
– Да. – Она щурилась, словно от близорукости. – Разве это моя вина?
– Я ничего не сказал.
– И не говори. Я не виновата, что они стояли посреди дороги.
Торопливо отстегнув ремень безопасности, я наполовину вышел, наполовину выпал из машины. Репортеры уже бежали ко мне. Женщина держала в руках микрофон.
– Мистер Далтон, вы в состоянии дать интервью? – крикнула она издалека.
Я выпрямился, держась за покореженную машину. Оператор наставил на меня камеру, глядя в видоискатель. Тут он заметил полоски клейкой лапши и кусочки мяса, торчавшие из моей головы. Камера опустилась на уровень пояса, оператор открыл рот и повалился в обморок, опрокинувшись навзничь в куст форситий. Урсула выбралась из машины и встала рядом со мной. На ее лице было написано жгучее желание поведать репортерам, куда им следует пойти, но надо было что-то делать с оператором, совершенно исчезнувшим внутри куста. После секундного колебания журналистка протянула ему руку:
– Дерек! Дерек! Вставай!
Наклонившись вперед, она отчаянно тянула за руку лишившегося чувств напарника. Рука выскользнула, репортерша отлетела назад, идеальная прическа растрепалась, и журналистка обернулась невестой Франкенштейна.
– Ах ты… – начала Урсула, но я схватил ее за плечи и потащил к входной двери. – Эй! – запротестовала она, но скорее по той причине, что я запачкал соусом ее рукав.
Не обращая внимания на ее вопли «Пятно же останется!», я сумел запихнуть подругу в дом и захлопнуть дверь перед носом у догоняющей нас журналистки.
– Черт возьми! – скривилась Урсула. – Что они забыли у нашего дома?
– Не знаю, может, я приз какой выиграл.
Я взглянул на часы. Общенациональные теленовости только что закончились, начинался местный выпуск. Роняя остатки китайской еды, как болотное чудовище тину, я зашагал в гостиную, но меня остановил телефонный звонок. Машинально я схватил трубку. Наверняка репортерша из «Новостей Северо-Востока» решила достать меня по мобилке.
– Пошла на хер! – рявкнул я в трубку.
– А если это мама звонит? – раздался голос Ру. – Смотри, допосылаешься.
– Ру?
– Да. Тебя где черти носили? Названиваю целую вечность. Дозвонился наконец, а тут посылают.
– Извини, я не думал, что это ты.
– Поздно извиняться. Слово не воробей… Послушай, Пэл, мне нужна твоя помощь.
– У меня тут еще та карусель, Ру…
– Трейси выставила меня из квартиры.
– Что? Но ведь хозяин квартиры – ты.
– Я ей то же самое сказал. Она еще пуще завелась. Долго рассказывать, да и, если честно, я сам еще до конца не понял, в чем дело. Короче, у нас зашел разговор об этой женщине, что иногда заходит в магазин. Даже разговором назвать нельзя – Трейси как бы невзначай задавала вопросики, я больше пожимал плечами, стараясь не отвлекаться от телевизора… ну, ты понимаешь… и не особо вникал. И вдруг на тебе: я – несносный человек, мои вещи летят из окна на улицу. Что на нее нашло? Моя догадка – ПМС,[23] через пару дней успокоится… но до тех пор мне требуется место для ночлега.
– Ру, ты со своей просьбой очень не вовремя.
– Я бы не стал напрашиваться, если бы не приперло. По-моему, это понятно.
Я вздохнул, признав поражение.
– Ну ладно, заезжай. Дай нам только пару часов подготовиться, хорошо?
– Отлично. Я в пабе посижу.
– Ага. Значит, так в дверь позвонишь три раза, потом сделаешь паузу, потом один длинный и один короткий звонок.
– А-а-а… ладно.
– На то есть причины.
– Не сомневаюсь. Спасибо, Пэл.
– Не за что.
Я подскочил к телевизору. Назим был явно доволен тем, что его показывают на экране. Выглядел он озабоченным, но собранным.
– Вы можете это прокомментировать? – послышался голос женщины, которая преследовала нас у дома.
– Да, – с серьезным видом ответил Назим. – Как уже говорилось в официальном заявлении, университет считает себя частью города. Естественно, мы стремимся отзываться на запросы общественности, поэтому приветствуем расследование, которое начал местный совет. Я подчеркиваю: не наше расследование, расследование ведет совет, и оно совершенно независимое. Я не хочу забегать вперед, но всем известно, что мистер Далтон в последнее время бьш несколько неуравновешен. Очевидно, он испытывал сильный стресс и, вопреки нашим рекомендациям, так и не обратился за помощью. Он стал крайне замкнутым…
– И даже скрытным, – перебила журналистка.
– Я этого не говорил, но в целом – да. Он принимал на себя все больше и больше обязанностей, отказывался, как мне сообщили, от контактов с прессой. Почти маниакальное поведение.
Том Картрайт, так называемый «литературный негр», получает фантастическое предложение – написать биографический роман Джорджины Най, молодой и очаровательной звезды телесериала. В процессе создания книги Том влюбляется в красавицу актрису, да и та отвечает ему взаимностью… Что это – любовь с первого взгляда, родство душ или же элементарный взрыв гормонов, как утверждает мудріли Бог, снисходительно наблюдающий за всем со стороны?
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».
Проза Азада Авликулова привлекает прежде всего страстной приверженностью к проблематике сегодняшнего дня. Журналист районной газеты, часто выступавший с критическими материалами, назначается директором совхоза. О том, какую перестройку он ведет в хозяйстве, о борьбе с приписками и очковтирательством, о тех, кто стал помогать ему, видя в деятельности нового директора пути подъема экономики и культуры совхоза — роман «Год змеи».Не менее актуальны роман «Ночь перед закатом» и две повести, вошедшие в книгу.
Ростислав Борисович Евдокимов (1950—2011) литератор, историк, политический и общественный деятель, член ПЕН-клуба, политзаключённый (1982—1987). В книге представлены его проза, мемуары, в которых рассказывается о последних политических лагерях СССР, статьи на различные темы. Кроме того, в книге помещены работы Евдокимова по истории, которые написаны для широкого круга читателей, в т.ч. для юношества.
Молодого израильского историка Мемориальный комплекс Яд Вашем командирует в Польшу – сопровождать в качестве гида делегации чиновников, группы школьников, студентов, солдат в бывших лагерях смерти Аушвиц, Треблинка, Собибор, Майданек… Он тщательно готовил себя к этой работе. Знал, что главное для человека на его месте – не позволить ужасам прошлого вторгнуться в твою жизнь. Был уверен, что справится. Но переоценил свои силы… В этой книге Ишай Сарид бросает читателю вызов, предлагая задуматься над тем, чем мы обычно предпочитаем себя не тревожить.
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.