Моя плоть сладка - [24]

– Поди прочь!

– Что случилось, милый?

– Барней сейчас вернется.

– Барней… Барней… – капризно проговорила она. – Только и слышишь, что Барней. Да когда этот неряха будет возвращаться, мы услышим его за два квартала. И вообще, к черту Барнея!

Она тоже повернулась на спину и легла рядом с Чаком, закинув руки за голову. Голубой халатик расстегнулся и соскочил с ее пышного тела, открыв восхитительные бедра. Мэгги подняла одну ногу, задумчиво рассматривая пальчики.

– Знаешь, милый, мне очень не нравится, когда ты такой.

– Мммм… – промычал он.

«По словам Барнея, этот парижский тип не остановится ни перед чем, чтобы вернуть эту штуку. Ну что ж, страдать должна одна Изабель». Чак решил, что Фолл очень скоро убедится, что Изабель может принести одни только неприятности. Он улыбнулся.

– Вот так-то лучше, милый. Ты гораздо красивее, когда улыбаешься.

«Да, Фолл ее больше не увидит. Барней и тот тип из Парижа позаботятся об этом. А потом я пойду к Фоллу и извинюсь. В конце концов, именно меня намечали в авторы статьи. И я должен воспользоваться этим долгожданным шансом».

– Чак, – приставала Мэгги, – ну покажи мне, как ты меня любишь!

– Иди ты отсюда!

– Ну покажи, Чак!

Она повернулась и обняла его за шею. Он хотел оттолкнуть ее, но она решила, что он просто играет с ней. Некоторое время они просто возились на полу. Потом Чак скрутил ей руки за спину.

– Эй, Чак, мне больно!

– Я этого и добивался!

– Перестань! – кричала она со слезами в голосе.

Он продолжал сжимать ей руки. Она снова открыла рот, чтобы закричать, но не закричала, а в испуге посмотрела на что-то поверх плеча Чака. Он повернул голову.

В дверях, стоял Барней. Его маленькие глазки злобно отмечали все детали сцены. Чак на коленях на полу. Мэгги лежит на спине в расстегнутом халатике.

– Время забав истекло, – прорычал Барней. – Мэгги, оденься.

Он не пошевелился, когда Мэгги проскользнула мимо него в коридор. Потом повернулся к маленькому человечку в сером костюме, стоявшему за ним.

– Это Чак Кеннер, – сказал он ему. – Тот самый парень, который гарантировал, что невеста выполнит задание. Может быть, вы хотите с ним поговорить?

– Где ваша жена? – спросил маленький человечек.

– В Кэмп де Маре, небольшом курортном местечке примерно в часе езды от города. Я нашел ее там, Варней. Она там с Фоллом.

Свирепую мину Барнея как рукой сняло. Где-то в складках жирного живота что-то заклокотало, это клокотание постепенно разлилось по всему телу и, наконец, превратилось в безудержный хохот. Он откинул назад голову, и от его смеха буквально задрожали стекла в окнах.

– Поделом тебе, Чаклед! Поделом тебе!

* * *

В Кэмп де Маре ранние купальщики уже возвращались с пляжа. Их голоса звонко раздавались в чистом утреннем воздухе. Грегори Фолл, испытывая неприятное состояние, которое обычно бывает между сном и пробуждением, открыл глаза. Ему казалось, что разговаривали в его комнате. Он сел на кровати. От резкого движения острая боль пронзила переносицу. Фолл уставился в открытую балконную дверь, через которую доносились беспечные голоса купающихся. Потом снова лег. Его охватила дрожь, а вскоре подступила и тошнота. Начались муки похмелья.

В комнате он был один. Фолл вспомнил, что оставил автомобиль на дороге, а ключи от него – внизу у портье. Вчера вечером, когда они при лунном свете мчались по извилистым дорогам побережья, он был в состоянии безобразнейшего опьянения. Но никаких несчастных случаев, к счастью, не произошло. Они зарегистрировались как мистер и миссис Фолл, и им дали смежные комнаты. Он не помнил, как он очутился в постели. Но он был один. Никаких признаков присутствия в комнате Изабель. Он понял, что вчера ничего не произошло, вероятно, он сразу же свалился.

Потом он встал и вышел на балкон. Он был босиком, в одних брюках. От первых лучей солнца его снова передернуло. С балкона он хорошо видел овальный залив, небольшой песчаный пляж и медленно разбивающиеся о берег волны спокойного темно-голубого Средиземного моря. Сощурив глаза от яркого солнца, Фолл собрался уже вернуться в комнату, как вдруг обнаружил на балконе еще одну дверь, которая тоже была открыта. Он подошел к ней. Его тень упала в комнату.

Изабель Кеннер лежала в постели, обхватив руками подушку. Простыня сбилась в нотах. Она была голая. Он любовался изящной линией ее спины, мягкими округлостями бедер й длинными загорелыми ногами, выделявшимися на белых простынях. Ему не часто приходилось, пробудившись, любоваться подобной картиной. Обычно воспоминание о своих пробуждениях вызывало у него отвращение. Но эта спящая девушка показалась ему еще более юной, красивой и желанной. Он медленно направился к ее кровати. Наклонился и поцеловал аппетитную ямочку у нее на шее. Она проснулась. Повернула к нему голову, и он увидел в ее глазах удивление и страх. И моментально понял, что «что-то» не произошло в прошлую ночь, не было ничего, чего бы она могла стыдиться. Она улыбнулась ему и позволила поцеловать себя в губы. Она молчала. Его большое, крепкое, сильное тело скользнуло к ней на кровать и прижалось к ней, руки ласкали груди, опускаясь все ниже и ниже, к бедрам. На какое-то мгновение, пока им полностью не овладел порыв страсти, у него промелькнуло сомнение. До сих пор он ничем не связал себя с ней, ничего ей не обещал. Он даже не задумывался, что им руководило: любовь или простое физическое влечение. Но он знал, что после этого он не сможет остаться в стороне от грозящих ей неприятностей.