Моя плоть сладка - [143]

– Что ты хочешь сказать?

– Как ты, видимо, знаешь, я владею большим, очень большим состоянием. Да. Теперь у меня есть партнер, о чьем существовании ты, наверное, и не подозреваешь. Конечно, ты видела, что я не связан с этим «управляющим». Снова предусмотрительность… В общем, дорогая, все решено.

– При чем тут я? Пожалуйста…

– Терпение, – Галан мягко махнул рукой. Потом голое его изменился. В нем зазвучало что-то вроде ненависти. – Я хочу, чтобы ты это знала, потому что это связано с твоим грязным племенем! Ты понимаешь, что я имею в виду? Я владею этим клубом уже много лет. Я знаю каждого члена клуба, знаю его самые сокровенные тайны, знаю каждый скандал, каждую сплетню. Ты думаешь, что я пользуюсь этим для шантажа? Очень мало. У меня другая огромная цель. Опубликовать это, Джина. Опубликовать из чисто альтруистических соображений. Показать, – голос его гремел, – показать воровство, грязь, ничтожество человеческой натуры и…

Он сумасшедший! Глядя на его лицо, я не сомневался в этом. Размышления? Одиночество? Испорченный нос? Что заставило этого умного человека попусту тратить свой яркий талант? Его глаза горели дьявольским огнем, казалось, что его взгляд пронизывает меня да костей, несмотря на укрытие. Кошка лениво потягивалась у него на коленях. Галан пристально уставился на девушку. Та дрожала…

– Я развлекался с тобой несколько лет, – медленно продолжал он. – Я мог бы вернуть тебя снова. Если бы захотел. Я много путешествовал, много читал, знаю красивые слова, а тебе это нравится. У тебя примитивный ум, ты дешевка. Я говорил тебе о Катулле. Я познакомил тебя с Петраркой. Я научил тебя понимать Мюссе, Кольриджа и других, Ты слышала о них от меня. Я научил тебя петь, и ты поешь. Я переложил на музыку Ронсара. Эмоции, любовь, верность! Мы ведь оба знаем, что ты притворяешься, не так ли? А ты знаешь, что я думаю о людях?

Он глубоко вздохнул.

– В моем сейфе есть несколько рукописей. Они хранятся в конвертах, готовых к отправке во все газеты Парижа. Это правдивые рассказы о людях. И они увидят: свет вскоре после моего отъезда. – Галан усмехнулся. – Они заплатят мне за это. Они используют все это…

– Ты сумасшедший, – ровным голосом проговорила Джина. – Боже мой! Я не подозревала, что ты можешь так говорить. Я знала, кто ты такой, но не думала, что ты совершенное…

– Жаль, конечно, – прервал он ее, – что это развалит клуб и никто не посмеет даже показаться рядом с ним. Боюсь, что моему партнеру придется туго… А теперь, дорогая, давай подойдем практически к, этому делу.

В этих конвертах много нового и о тебе. С другой стороны, твое имя не обязательно называть вообще, если…

– Я знала, Этьен, что рано или поздно ты сделаешь нечто подобное.

– …если ты назовешь мне того, кто убил Клодин Мартель…

– Прекрасное начало, Этьен. Ты действительно думаешь, что я скажу тебе? А зачем тебе это знать, мой дорогой Этьен? Если ты собираешься убраться в страну, джентльменов…

– Потому что мне кажется, что я знаю.

– Ну?

– Вспомни эти прекрасные слова: благоразумие и предусмотрительность. Когда-нибудь в будущем мне могут понадобиться деньги. А родственники человека, которого я считаю убийцей, не только горды, но и богаты. Скажи же мне…

Она достала из сумочки портсигар, спокойно закурила и посмотрела на Галана.

– Подтверди мое мнение, дорогая Джина, что убийцей был капитан Роберт Шамон.

Мои колени задрожали. Шамон! Шамон! Ничего так не могло удивить меня, как эта новость. Но я услышал, как она изумленно вскрикнула. После долгого молчания внизу заиграл оркестр.

– Этьен, – девушка смеялась, – теперь я окончательно убеждена, что ты сумасшедший. Почему ты так решил?

– А тебе не кажется, Джина, что это преступление совершено из мести? Месть за Одетту Дюшен. Месть за молодую девушку, которая выбросилась из окна. Кто наиболее способен на месть? Ну, я прав?

Мне было жарко и душно, но я боялся шевельнуться, Я лихорадочно вспоминал поведение Шамона. Я боялся, что Джина Прево шепнет Галану что-нибудь, а я не смогу услышать из-за танго, которое исполнял оркестр. Галан встал перед ней…

И тут я вздрогнул. Что-то вцепилось мне в ноги и рычало. Кошка!

Страх охватил меня. Я испуганно замер на месте. Галан повернулся к ширме. Его любимая кошка!

– Там… кто-то… есть… за ширмой, – сказал Галан. Голос его звучал неестественно громко.

Пауза. Казалось, потолок падает на меня. Джина Прево не двигалась, рука ее с зажатой в ней сигаретой дрожала. «Там кто-то есть за ширмой». Галан сунул руку за борт пиджака.

– Это полицейский шпион.

– Не двигаться, – произнес я и не узнал свой голос. Я говорил механически и слова звучали очень четко. – Не двигаться или я буду стрелять. Вас хорошо видно.

Одна только мысль билась у меня в голове. Обмануть его! Обмануть его, иначе я пропал. Галан изумленно смотрел в мою сторону. Он стоял, выпрямившись. Затем он медленно облизал губы.

– Руки на голову! – приказал я. – Выше! Не кричать! Быстрее!

Он вздрогнул, но повиновался. Руки его дрожали.

– Кругом!

– Вы не сможете выйти отсюда, – сказал он.

Мое предприятие оказалось чистейшим безумием. Я был возбужден, и мне неожиданно стало смешно. Я вышел из-за ширмы. Комната обита серым материалом. На панелях изображены любовные утехи Афродиты. Галан стоял спиной ко мне с поднятыми руками. Джина Прево смотрела на меня, и улыбка светилась в ее глазах. Она увидела, что у меня нет оружия…