Моя няня - [17]
опередили. Рядом вновь оказался тот, который ворчал на них с Кирой в очереди.
– Этак вы себя растеряете-то, – произнёс он и, вместо того, чтобы отдать ей чай в руку, сунул прямо
в раскрытую сумку. – Внимательнее надо, барышня. А то так и дорогу перейти не сможете. Ноги
там, голова тут. Или даже двери. – Он почему-то выразительно посмотрел на стеклянные двери
магазина, которые стеклянной пастью неведомого существа открывались и закрывались, пропуская
бесконечный поток людей.
– Оно ведь так, – продолжал он, не глядя на Виолетту, которую эта беседа начинала уже раздражать.
– Думаешь, что всё будет как задумал, а оно – оп! И всё.
Везёт мне на странных людей, – мрачно подумала она и быстро вжикнула молнией сумки, чтобы
закрыть.
– Спасибо, что помогли, – всё же произнесла, понимая, что просто молча уйти будет совсем
невежливо.
– Не за что, – кивнул он. – Но будьте внимательнее, барышня.
Он отошёл, напевая что-то себе под нос. Виолетта некоторое время смотрела на него, потом
пожала плечами и покинула магазин, выбросив из головы странные разговоры. Каталинская сейчас
будет рвать и метать, потому что ожидание, пожалуй, затянулось.
На улице царила приятная прохлада, Кира посматривала на часы и мерила шагами узенькую
площадку перед супермаркетом.
– О! Ты что там, потерялась?
– Не умничай, – буркнула Виолетта. – На, забирай своё, и пошли. Тот мужик из очереди пытался
читать морали.
На лице Каталинской отразилось искренне изумление:
– Чего это? Мы вроде никого не задели.
– Да, но ты же знаешь, некоторые считают своим долго…
Неприятный скрип раздался за спиной. А потом страшный визг, от которого всё похолодело
внутри. Но явно этот звук был исторгнут не из человеческого горла.
Виолетта медленно обернулась и закрыла рот рукой. Стеклянные двери супермаркета зажали
между собой её недавнего собеседника. Звук не повторялся. Она поняла, что просто не сработали
сенсоры. Прошёл миг, человек вдруг исчез, а вместо дверей разверзлась тёмная пропасть, из
которой вдруг потянуло могильным холодом. Казалось, что пропасть тянет к себе, зовёт и манит.
Виолетте cтало не по себе, воздуха стало не хватать, а асфальт вдруг оказался перед глазами.
Как быстро, – только и успела подумать она и тут же провалилась во тьму.
Тьма… Тьма была живой. Она пульсировала, растекалась, словно нефть, по чистой воде, дразнила
и завораживала цветными пятнами. Сквозь тьму на Виолетту смотрели глаза. Она не могла чётко
рассмотреть их, но прекрасно понимала, что здесь не одна.
Изучают. Оценивают. Сравнивают то, что было и что получилось. Довольны ли результатом – не
понять. Вокруг тишина. Слышно только, как бьётся собственное сердце. Виолетта знает, что
должна молчать. Если она спросит, всё потеряет смысл, а темнота хлынет в её лёгкие.
– Выросла, – прошелестел еле слышный голос. – Но всё та же…
Сердце заколотилась, ладони взмокли. Хотелось сжаться в клубочек и не слышать этого голоса.
Пусть молчит! Пусть больше ничего не говорит!
– Пошли со мной, назад… – шепот пробежался тысячами муравьиных лапок под кожей.
– Нет! – крикнула она. – Нет! Убирайся!
– Ага, сейчас, – неожиданно раздался озлобленный голос Каталинской, и хлёсткая пощёчина
обожгла щеку.
Виолетта резко открыла глаза, чувствуя, как в голове царят шум и тяжесть. Каталинская, кажется,
собиралась произвести шлепок повторно, но так и замерла с занесенной рукой.
– Ага, пришла в себя.
Виолетта огляделась по сторонам. Стало темнее, людей рядом почти не было, она сидела на
скамейке. Злосчастный супермаркет стоял чуть поодаль. Его двери функционировали как всегда,
люди продолжали спокойно заходить и выходить. Ни следа от недавнего ужаса не было. Виолетта
нахмурилась. Опять галлюцинация? Плохо.
– Что произошло?
– Это ты мне скажи, – устало ответила Кира и плюхнулась рядом на скамейку. – Ты хлопнулась в
обморок ни с того ни с сего. Я испугалась до одури, оттащила тебя сюда, пришлось приводить в
чувство.
– Да, я… чувствую, – Виолетта потёрла горящую щеку, – удар у тебя, однако.
– Прости, это всё курсы самообороны, – виновато произнесла Кира и тут же посмотрела на
подругу: – Так что с тобой произошло? Первый раз вижу, чтоб ты так.
Виолетта задумалась. Обмороки были у неё разве что в раннем детстве. За всю сознательную
жизнь ничего подобного не происходило. Она чуть криво усмехнулась, так, чтоб не заметила
Каталинская. Раньше-то она и особо впечатлительной не была. А теперь всё стало с ног на голову.
– Не знаю, – честно призналась она. – Но… кажется, у меня опять была галлюцинация.
– Галлюцинация? – Кира прищурилась. – Какая? Что ты видела?
Почему-то на секунду показалось, что Каталинская смотрит на неё как на интересного
подопытного, но не как на подругу.
– Меньше подозрительности, – неожиданно буркнула та. – Если хочешь, чтобы тебе помогли,
придётся рассказывать.
Виолетте стало неудобно, к тому же Кира была права.
– Ладно, слушай.
Самочувствие оставалось премерзким и к концу рассказа. Подруга не перебивала, слушала
внимательно и лишь изредка уточняла детали. Дипломированный специалист на время затмил
взбалмошную личность. По выражению лица Каталинской Виолетта понимала две вещи: дело
плохо, и чем лечить – да кто его знает.