Моя незнакомка - [18]
Незнакомка возвратилась и была вновь спокойна и холодна. Завернувшись в халат, она постояла несколько минут, глядя на море, потом сбросила халат и принялась собирать вещи.
— Уже уходите? — спросил я.
Девушка ничего не ответила.
— Я буду ждать вас у входа, — сказал я.
— Незачем вам меня ждать, я этого не хочу.
Она ушла, а я принялся собирать свои вещи. Старик, почувствовав, что назревает скандал, повернул в мою сторону с твою толстую, покрытую складками шею.
«Не спеши, старая гиена, — подумал я. — Не пришёл ещё твой час. И, может быть, никогда не придёт, занимайся своими делами.»
Спустя полчаса, когда незнакомка выходила с пляжа, я преградил ей путь.
— Уходите, — враждебно бросила она. — Не желаю вас видеть.
Девушка пошла по блестевшему в лучах солнца тротуару, но я не отставал от неё и думал, что сейчас мы — такая же комбинация, какую составляли в первый день она и Старик, и то, что на этот раз на месте Старика оказался я сам, было не очень-то большим достижением.
— Послушайте, — говорил я, ускоряя шаг. — Я не хочу досаждать вам, и если вы не желаете меня видеть, обещаю, что никогда не напомню вам о себе. Только поймите, что я не хочу расстаться с вами вот так — с неприязнью и обидой в сердце. Позвольте мне сказать вам несколько слов, чтобы расстаться по-человечески…
— Вы уже высказались! И высказались в соответствующем тоне. Не как в предыдущие дни. Ведь вчера вы говорили себе: «Она принадлежит к большому свету, нужно быть с ней внимательным и нежным». А сегодня решили, что я не из светского общества, и стало быть, со мной ни к чему церемониться.
— Это не так. И вы знаете это. Что-что, но такое со мной не может произойти. И говорите вы всё это в отместку, лишь бы только задеть меня. Хорошо, согласен. Но выслушайте меня хотя бы, а потом думайте, что хотите.
Но она была слишком ожесточена, чтобы слушать, и всё ускоряла шаг, а я всё не отставал от неё, и фразы, которыми мы обменивались, были всё такими же острыми.
Наконец, девушка устала, или смилостивилась, или просто осознала нелепость положения. Она остановилась, полуобернулась и произнесла с досадой:
— Хорошо, покончим с этим. Я вас слушаю.
— Нельзя же говорить прямо на улице. Давайте не надолго зайдём в бистро.
— Бистро тут ни к чему!
— Тогда давайте присядем где-нибудь в тени — ведь здесь такое пекло.
Она вздохнула с той же подчёркнутой досадой, и мы снова пошли, но теперь в обратном направлении. Прошли мимо белых кубов казино, мимо длинного скучного выставочного зала, мимо магазина, в котором мы увиделись в тот далёкий для меня день, и наконец свернули в тенистую аллею, тянущуюся вдоль широкого канала перед «Эксцельсиор». Здесь, в тени высоких каштанов, было прохладно и можно было спокойно беседовать. Но я молчал, потому что мне, в сущности, нечего было сказать кроме того, что я не хочу с ней расставаться ни сейчас, ни когда бы то ни было, то есть я имел сказать как раз то, чего нельзя было говорить в данный момент.
Мы нашли скамейку и сели возле канала. У наших ног лежали отражения белых зданий и зелёных деревьев на фоне летнего неба.
— Ну?
— Может быть, вам это безразлично, но я полюбил вас, полюбил глупо, с первого взгляда…
— Совершенно безразлично.
— Иначе я не стал бы ходить за вами по пятам. Прошёл бы мимо, несмотря на вашу красоту и все прочие достоинства, потому что вы принадлежите, или, вернее, я думал, что вы принадлежите к разряду совершенно чужих мне людей. Тот день, когда я впервые увидел вас на пароходике, был для меня действительно скверным днём.
— Не понимаю, чем лучше были остальные.
— Я тоже. Все были плохими, кроме вчерашнего. До вчерашнего дня мой разум бунтовал и кричал: ты форменный идиот, раз потерял голову из-за такой женщины. Ваше богатство совсем не прельщало меня, наоборот, раздражало. А с сегодняшнего дня я могу любить вас спокойно, без раздвоенности и угрызений совести, потому что я узнал, что вы бедны, так же бедны, как и я.
— Нет, — сказала она ледяным тоном, — я даже беднее вас.
— Так это чудесно!
— Молчите. Это ужасно! Ужасней невозможно придумать!
Для неё это действительно было ужасно, потому что, взглянув на неё мельком, я заметил на её лице выражение боли и униженности. В тот миг это было совсем другое лицо — растерянное, жалкое, и я невольно отвёл глаза, словно заглянул туда, куда не должен был заглядывать.
— Вы, может быть, думаете, будто знаете, что такое бедность… Ничего вы не знаете. Потому что родились мужчиной и потому что ваша бедность совсем другая. Но есть такая бедность… бедность сверх всяких границ… она смешивает тебя с грязью, бросает под ноги людей, делает тебя беспомощным и бесправным.
Она говорила, глядя в воду канала, всё таким же тихим голосом, но в ушах у меня этот голос отдавался, как крик, потому что был исполнен напряжения, и поток её слов становился всё более стремительным и обильным, как бывает с долго сдерживаемыми слезами, которые выливаются в горький плач.
— Тебе хочется одеваться прилично, безо всяких претензий — просто прилично, а приходится донашивать материнские платья, которые до того обветшали от стирки, что рвутся ещё при перелицовке. Тебе хочется почитать вечером, а вместо этого приходится жаться в углу, потому что вся семья ютится в каморке, грязной и убогой, и отец гасит свет, потому что у него с матерью свои отношения… Тебе хочется учиться, а приходится бросать школу — не остаётся средств на учение! Тебе хочется стать чем-то большим, артисткой, скажем, а у тебя нет денег даже на билет до Рима. В один прекрасный день кто-то советует тебе: «Иди к господину Тоси. Господин Тоси делает артисток здесь». Идёшь к этому господину. Он сидит вместе с двумя другими в каком-то кабаке и смотрит на сцену, где репетируют пять голых танцовщиц. «Поднимите платье! — бросает господин Тоси. — Выше, выше и поживее. Стыдливость — это не качество для моего заведения». И ты дрожишь и задираешь платье, насколько можешь, и не знаешь, куда смотреть. «Хорошо, теперь разденьтесь». «Но я не хочу раздеваться, — едва слышно возражаешь ему. — Я хочу стать артисткой». «Артисткой? Играть Джульетт?» Ты наивно киваешь в ответ. Господин Тоси глядит на тебя так, словно упал с неба, потом разражается смехом, за ним все остальные. «Ха-ха, вы только послушайте. Эта девица хочет играть Джульетту. Нет, вы только послушайте…» И потом говорит уже серьёзно: «Ну, чего вы ещё ждёте? Времени у меня в обрез. Раздевайтесь или освободите помещение. Для меня самое главное — ноги. Всё остальное — для Миланской скалы.»
Герой шпионского сериала Б. Райнова Эмиль Боев сродни британскому агенту 007 из боевика Яна Флеминга. Болгарскому Джеймсу Бонду приходится внедрять в организацию, занимающуюся контрабандой наркотиков, искать секретные документы, разоблачать торговцев оружием.
Кто бы мог подумать, что солидная западная фирма «Зодиак» на самом деле является прикрытием для центра шпионажа за странами Восточной Европы? Но у болгарской госбезопасности сомнений нет — сначала сотрудник этой фирмы Карло Моранди пытается возобновить контакты с завербованным американцами еще до социализма болгарским гражданином, а потом в Италии убивают болгарского разведчика Любо по прозвищу «Дьявол», которому было поручено расследовать деятельность Моранди. Теперь расследование продолжает Эмиль Боев, на глазах у которого и был убит его друг Любо.
На 1-й стр. обложки — рисунок А. ГУСЕВА к повести Глеба Голубева «Пиратский клад».На 2-й стр. обложки — рисунок К. ЭДЕЛЬШТЕЙНА к повести Олега Куваева «Реквием по утрам».На 3-й стр. обложки — рисунок Н. ГРИШИНА к повести Богомила Райнова «Человек возвращается из прошлого».
Главный герой шпионского сериала Б. Райнова Эмиль Боев — классический тип резидента с хорошо подготовленной «легендой». Двойная игра, противостояние, а иногда и сотрудничество представителей различных разведок в центре романов известного болгарского писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Заключительный роман из цикла о знаменитом болгарском разведчике Эмиле Боеве.Издание не рекомендуется детям младше 12 лет.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.