Моя малышка - [23]
– Женька с тётей Норой переехали в однушку на Сходненской. Он теперь грузчик цемента на стройрынке.
– А тётя Нора?
– Торгует билетиками на метро.
– Билетики на метро?! – переспросил я. Как умудрилась эта длинноногая красотка угодить на место билетёрши, а её избалованный сын стать одним из обсыпанных серой пылью парней, целыми днями таскающих тяжёлые мешки?! Я вспомнил, как Женька раздаривал малознакомым ребятам во дворе желанные и недоступные в ту пору ботинки «Мартинс» и часы «Свотч». Всё оплачивал отчим Серёга. Оказалось, что года три назад он потерял бизнес, пережил инфаркт, продал квартиру, купил тёте Норе с Женькой однушку на окраине, а себе яхту в Греции. Теперь за деньги катает богатых европейцев по волнам…
Однажды мы с Женькой гоняли на великах по Воробьевым горам. У него был «Швинн» из сплава легчайших металлов за восемьсот долларов, у меня – старая «Десна» со скрипучим седлом. Нам было по шестнадцать, стоял теплый август, вторая чеченская война успешно начиналась. Мы пили пиво из больших пластиковых бутылок и толкались ногами, не сбавляя скорости. Я толкнулся неловко, ступня вмиг проскочила между спицами крутящегося швинновского колеса. Хорошо, Женька тормознул, а то открутило бы мне ступню, как пить дать. Нога застряла намертво. Боль не чувствовалась. Мы были настолько пьяны, что случившееся дико смешило. Это же чудо – просунуть на ходу ногу между спицами соседнего велика, когда она даже и не на ходу туда не пролезает. Я скакал рядом с Женькиным велосипедом на одной ноге. От смеха Женька выпустил из рук «Швинн» и стал хлопать себя по коленкам. Я принялся ловить падающий «Швинн». Его колесо изменило положение, и лодыжку пронзила резкая боль. «Швинн» стал частью меня, малейшее его движение отдавало страданием моей ноги, а Женька не мог унять смех. Я был точь-в-точь как смертельно раненный из кино, ловящий собственные кишки, вывалившиеся из распоротого живота. Потом Женька успокоился и помог мне освободиться. Слегка протрезвевшие, мы поехали домой…
Повсюду на улицах стояли большие клетки, доверху наполненные арбузами. Каждую сторожил усач в чёрных брюках.
– Интересно, почему арбузы прячут в клетки?! – крикнул Женька через плечо.
– Чтобы не сбежали!
– Чтобы не спёрли! Мы вчера с Борькой гуляли, а около дома арбузы просто горой навалены. Смотрим – хачик спит. Я взял крайний арбуз, и мы свалили.
Я всегда завидовал Женьке, ловко ворующему всякую всячину. Делал он это не из необходимости, а ради забавы. Виски из супермаркета, шмотки из Стокманна, арбузы из клеток. Я вот не могу ничего украсть, на меня столбняк какой-то находит. Таких, как я, ловят.
– А давай арбуз разобьём? – предложил Женька, притормаживая возле очередной клетки.
– Зачем?
– Красиво!
Не успел я ответить, как он уже спешился и начал торговаться с усачом. Арбузы напоминали зелёные пузыри, которые распирает изнутри. Женька повесил на руль пакет с десятикилограммовым чудищем, и мы медленно покатили велосипеды в каштановую рощицу, шелестящую между цирком и Детским Музыкальным театром. Женька прислонил «Швинн» к дереву, вынул арбуз из пакета и, разбежавшись, швырнул его что есть мочи о ствол самого крупного каштана. Раздался хруст – зелёная голова раскололась на части. Брызнула мякоть и косточки.
Женька задумчиво поднял кусок покрупнее, откусил, выплюнул несколько костей:
– Вкусный, попробуй.
Красная мякоть таяла во рту, алые ручейки стекали по подбородку.
Мы с Борей пошли на второй круг вдоль монастырского пруда. В парке никого не было, февральская ночь загнала людей в дома.
– А как его «Швинн» поживает?
– Продал, чтобы от армии откупиться, но его всё равно загребли…
– Как загребли?! Ты же говоришь, он на стройрынке!..
– За старый велик много не получишь. Но в части сделали анализ… короче, у него гепатит. Выгнали Женьку из армии…
Смешно… То есть грустно, конечно… Но всё равно смешно! Никогда не слышал, чтобы призывника выгнали из российской армии! Узнаю старого друга! У меня даже настроение улучшилось после депрессняка, нагнанного Борей.
– А я долго болел… – Боря неожиданно сменил тему.
– Что такое? – невнимательно спросил я, представляя, как буду пересказывать знакомым историю Женькиного призыва. Боря молчал-молчал, а потом пояснил:
– Что-то на меня нашло… на людей стал кидаться… приступы немотивированной агрессии… в общем, провёл несколько месяцев в психиатрических клиниках и… алкоголь запретили…
Когда нам исполнилось семнадцать и федералы взяли Грозный под контроль, мы втроём посещали концерты в Московской консерватории. Борина мать, решившая отвлечь сына от только начинающихся университетских пьянок, устроила нам по большому блату постоянный пропуск в консерваторию. Разумеется, моё и Женькино воспитание её не волновало, но без нас Боря ни в какую консерваторию точно бы не пошёл.
В то время он никогда не расставался со своим рюкзачком, в котором позвякивала пара бутылок клюквенной настойки и три серебряные рюмочки с нарисованными чернью заводами и тракторами. Это был подарок его деду-министру от рабочих какого-то «Уралмаша». У них вся дача была завалена барахлом с выгравированными дарственными надписями. Кусок рельса от московских метростроевцев, кусок угля от шахтёров Кузбасса, кусок ещё какого-нибудь дерьма от комсомольцев Кубани. Спасибо, рабочие уральского завода додумались рюмки подарить, из них хоть пить можно. А рельс на что? Пришибить одного из этих метростроевцев, что ли?
В этой книге – рассказы трёх писателей, трёх мужчин, трёх Александров: Цыпкина, Снегирёва, Маленкова. И рисунки одной художницы – славной девушки Арины Обух. Этот печатный квартет звучит не хуже, чем живое выступление. В нём есть всё: одиночество и любовь, взрослые и дети, собаки и кошки, столица и провинция, радость и грусть, смех и слёзы. Одного в нём не найдёте точно – скуки. Книга издается в авторской редакции.
Александр Снегирев родился в 1980 году в Москве. Окончил Российский университет дружбы народов, получив звание магистра политологии. Учится там же в аспирантуре. Лауреат премии «Дебют» за 2005 год в номинации «Малая проза».
«БеспринцЫпные чтения» возвращаются! Лучшее от самого яркого и необычного литературно-театрального проекта последнего времени. Рассказы знаменитых авторов: Алёны Долецкой, Жуки Жуковой, Александра Маленкова, Александра Снегирёва, Саши Филиппенко, Александра Цыпкина и не только. Самые смешные и трогательные истории со всей страны, которые были прочитаны со сцены авторами и ведущими российскими актерами: Ингеборгой Дапкунайте, Анной Михалковой, Константином Хабенским и другими. Эти тексты собирали залы от Нью-Йорка до Воронежа.
В центре повествования – судьба Веры, типичная для большинства российских женщин, пытающихся найти свое счастье среди измельчавшего мужского племени. Избранники ее – один другого хуже. А потребность стать матерью сильнее с каждым днем. Может ли не сломаться Вера под натиском жестоких обстоятельств? Может ли выжить Красота в агрессивной среде? Как сложится судьба Веры и есть ли вообще в России место женщине по имени Вера?.. Роман-метафора А. Снегирёва ставит перед нами актуальные вопросы.
«Её подтолкнул уход мужа. Как-то стронул с фундамента. До этого она была вполне, а после его ухода изменилась. Тяга к чистоте, конечно, присутствовала, но разумная. Например, собаку в гостях погладит и сразу руки моет. С мылом. А если собака опять на ласку напросится, она опять помоет. И так сколько угодно раз. Аккуратистка, одним словом. Это мужа и доконало. Ведь он не к другой ушёл, а просто ушёл, лишь бы от неё. Правила без исключений кого угодно с ума сведут…».
Александр Снегирев – лауреат премий «Дебют» (2005), «Венец» (2007), «Эврика» (2008). Автор нашумевшего романа «Как мы бомбили Америку», безупречный стиль и предельная откровенность которого поразила и молодую аудиторию, и Союз писателей Москвы. Новая книга Александра Снегирева – история одновременно жесткая и нежная, остросоциальная и почти детективная, изысканно метафоричная и написанная на разрыв аорты.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?
Одно имя ее: Вероника Кастро — заставляло многих откладывать свои повседневные дела и садиться к экрану телевизора. Настоящая книга о героине известного телесериала. Книга является продолжением романа «Дикая Роза».
Одно имя ее: Вероника Кастро — заставляло многих откладывать свои повседневные дела и садиться к экрану телевизора. Настоящая книга о героине известного телесериала.