Моя малая родина - [3]

Павел Васильевич Махонин (1851–1922) был женат на Пелагии Козьмина Волниной (1851–1905), дочери Козьмы Никифорова Волнина, крестьянина Зелёной Слободы. Из 70 дворов села его хозяйство считалось из числа крепких, зажиточных. Надел земли у него был на семь душ мужского пола, всегда была корова, а иногда две, несколько овец, 1–2 поросенка и т. п. В 1890-е годы он жил в Горбунове Дмитровского уезда Московской губернии и служил управляющим фабрики. Село Горбуново было расположено около Хотьково. В нем на левом берегу р. Пажа на месте находившегося здесь фарфорового завода Кузнецова, а затем проданного А.Г. Попову, была в 1875 году создана промышленником Фоминым ткацкая фабрика «Товарищество Горбуновской мануфактуры», которую в 1894 г. приобрел крестьянин С.А. Сазонов. Фабрика занимала территорию около 11 га, на ней трудилось до 800 рабочих, была оснащена самоткацкими станками, производила различные бумажные и полушерстяные ткани, процесс производства был круглосуточный с 12-часовым рабочим днем и двумя перерывами на завтрак и обед.

В своих воспоминаниях сын П.В. Махонина, Константин Павлович писал: «Отец не имел образования, соответствующего его положению, но был очень способным человеком. Он умел всё: разбирался в машинах, хорошо знал столярное и слесарное ремесло, отлично знал все сельскохозяйственные работы и машины. Имел много инструментов для всяких надобностей. Умел шить на ручной швейной машинке. Он вообще был человек крупного масштаба. Если покупал пшеничную муку, то не на фунты, а так, чтобы её хватило на целый год. Если из Бронниц привозил колбасу, то не 0,5–1 кг, а целый круг толстой колбасы весом килограмма 4. На Пасху или Рождество отец приготовлял ветчину, это значит 2 окорока от крупных поросят, весом не 2–3 кг, а 20! В праздники ветчина появлялась на блюдах, нарезанная не ломтиками тонкими до прозрачности, а ломтями толщиной около 1 сантиметра. И не было у нас обыкновения отделять малышам на тарелочки. В праздники ешь досыта, ну а в будни переходи на щи да кашу – пищу нашу. Отец говорил мало. Да ему этого и не требовалось. Его внушительный вид с огромной бородищей, в очках (кажется, во всём селе никто, кроме отца, не носил очков) действовал на нас устрашающе. Следует сказать, что он нас не бил. У отца была великолепная память. В большие праздники по просьбе попа отец читал в церкви «Апостол», для чего нужно было знать церковно-славянский язык. В долгие зимние вечера читал произведения русских и иностранных писателей, которые издавал и высылал своим подписчикам журнал «Нива». Он был членом церковного хора.

В последующие годы П.В. Махонин перешёл работать управляющим небольшого химического завода братьев Фоминых в Покровском уезде Владимирской губернии. Фомины знали П.В. Махонина ещё тогда, когда он работал у них на Горбуновской текстильной фабрике, и, видимо, высоко ценили его деловые качества как управляющего. Завод со всех сторон был окружён хвойным лесом. Жил он в большом красивом доме, с двух сторон которого были цветочные клумбы с беседкой. Дом был обнесён забором из тонких планок и выкрашен. У отца, как управляющего завода, было много работы. Ему помогал старший сын Алексей, который работал конторщиком. По воскресным дням отец ездил к своим знакомым, чаще всего в Покров, где его считали уважаемым гостем, потому что рабочие завода все продукты покупали в его магазине.

После продажи Фомиными завода (1900) отец решил заняться сельским хозяйством в Зелёной Слободе. Купил лошадь. На дворе отец устроил верстак и делал собственноручно нужный инвентарь: телегу, длинный воз для перевозки сена, овса, навоза и т. п. Выполнял различные заказы: чинил вёдра, замки, косы, насаживал окосья. Точил ножницы, ножницы для стрижки овец, серпы и т. п. Бесплатно оказывал первую медицинскую помощь. Даже удалял зубы, занозы. Отец был непьющим и некурящим. Не очень сильный физически, он, однако, во время сенокоса с честью выдерживал темп работы, перед обедом выпивал рюмку водки. Он был Мячковским волостным судьёй Бронницкого уезда. Как видно, наш отец был человеком талантливым и родись он на полстолетия позже, стоял бы на высших ступенях общественной лестницы.

Наша мать заботилась обо всём: о детях, о хозяйстве, создавала атмосферу действительного дома, куда всегда на праздники стремились все, начиная от старшей сестры Саши (А.П. Жмотовой) и, благодаря маменьке сохранившая привязанность к нашей семье. Отношения отца к брату Константину (Константин Васильевич Махонин, его жена – Мария Семёновна Ляпунова, р. 1859 г.) были не только натянутыми, а скорее враждебными. Как они возникли, я не знаю. Знаю только, что дядя Константин нас не жаловал, а бабушка, сухая и злая старуха, ненавидела весь мир. Дед, Василий Ильич (В.И. Махонин-старший. – В.Б. ), был значительно покладистей и хотел, видимо, быть связующим звеном двух семей. В долгие зимние вечера дед иногда появлялся у нас и приносил нам мёрзлые яблоки, которые мы очень любили. Мать была с ним ласкова, и дед относился к ней хорошо. Однажды во время обедни дед вызвал маменьку из церкви, привел её на кладбище около церкви и указал на могилу. На ней лежал в виде памятника шар, который годами валялся у разрушенной плотины старой мельницы на Пахре до тех пор, пока дед не нашёл ему надлежащего и оригинального употребления. Дед сказал матери, что он катил этот шар всю ночь. Кто был похоронен в этой могиле, я не знаю, может мой прадед (Илия Махонин. –