Моя любовь — зомби - [29]

— Ну, я бы не советовал вам идти в том направлении, — покачал головой гном. — Там полоса кошмарных каламбуров, а за ней только старость.

— Мы справимся, — заверил его Бинк.

— Вам нравится, когда вас калечат? Я терпеть не могу.

— А что такого кошмарного в каламбурах? — спросил Дольф.

Оба гнома страдальчески закатили глаза.

— Вы тут недавно, — утвердительно сказал Метро.

— Наверное, некоторые вещи должны познаваться на собственном опыте, — философски заключил Кладезь.

Путники продолжили идти и скоро действительно оказались перед полосой препятствий. За ведущей туда калиткой вещи выглядели, мягко говоря, диковато. Однако отпечатки не сворачивали — значит, и выбора не было.

Притворив калитку за собой, они обнаружили, что стоят на тропинке, помеченной буквами ПСИХО. Перешагивая с одной буквы на другую, короли быстро увидели, что изгибающаяся крутыми зигзагами и виражами тропа на самом деле обрывалась в никуда. Эта дорожка буквальным образом вела к помешательству. Им уже пыталась помешать какая-то безглазая кошка, мимо которой пришлось красться на цыпочках. Затем она зевнула, обнажив глазные зубы, и они поспешили дальше, прежде чем те успели сфокусировать взгляд.

Тропинка обрывалась у знака с надписью «БОУЛИНГ», переходя в гладкую дорожку, которая казалась безопасной ровно до тех пор, пока мимо головы Бинка не просвистел чугунный шар с тремя дырками. Кто-то прицельно швырялся в них, стараясь сбить вместо кеглей.

Королевское семейство бросилось наутёк, постоянно оглядываясь, чтобы не получить мячом для боулинга в спину. Они пробежали мимо парня с бейджиком «Том», который по очереди просканировал Бинка, Дольфа и Дора лучами из глаз — да так, что они они могли видеть внутренности друг друга. Тошнотворная процедура.

— Заберите томограммы, тупицы! — крикнул им вслед непонятный маленький большерот, но они не стали задерживаться.

Следующим каламбуром стала бегающая кругами собачья стая. Лежавший на печи Емеля лениво щёлкал кнутом, гоняя собак. За печью отдыхали уставшие псы: видимо-невидимо. Аккуратно переступая через каждого, Дольф заметил: — Да их тут как собак нерезаных!

Псы завиляли хвостами, подтверждая: угадал.

Дальше лаяли и выли, оплакивая зарытые косточки родителей, осиротевшие щенята. Какой-то узкоглазый ботан сидел рядом за заваленным книгами столом, тыкая вилкой в жареное собачье бёдрышко.

— Собаку пришлось съесть, чтобы разобраться, — извинился он, почувствовав на себе укоризненный взгляд Дольфа.

— Мы что, на собачьей территории? — риторически осведомился Дор.

— Просто недавно прошёл такой ливень, что собаку наружу не выгонишь, — объяснил догнавший их большерот.

— Кажется, я начинаю понимать, почему нам не советовали сюда идти, — пробормотал Дор.

Наконец они миновали животных, но с полосы ещё не вырвались. Дольф заметил лежавший на дороге кошель, наклонился его поднять — и тот взорвался, осыпав его пылью.

— Кошель-то не кошерный, — захихикал большерот. — Не желаешь ли сыграть на лютне?

И впрямь, перед ними люто размахивал в воздухе, подобно дубинке, музыкальный инструмент, так и норовя съездить кому-нибудь по голове. Если его не поймать и не укротить, то и до сотрясения мозга недолго.

— Давай-ка я попробую, — принял решение Бинк и тут же прыгнул за лютней.

Струны вырвались из своих гнездилищ и хотели было опутать его коконом, но так уж случилось, что в этот момент Бинк стоял у стены с разноцветными кирпичами, и вместо него струны опутали их. Блоки неожиданно сердито зашипели, складываясь в квадратную змею, которая тут же уползла прочь, потянув за собой лютню.

— Змейка схватила диссолютню, — весело прокомментировал большерот.

— Надо быстрее выбираться отсюда! — крикнул Дольф. — Бежим за змеёй.

Они припустили за ней, но та изогнулась и зашелестела назад к центру полосы препятствий. Не желая потерять отпечатки, троица остановилась.

Следы вели в сторону, но цепочку блокировала громадная картина, составленная из гвоздей.

— Надо обойти эту махину осторожно, чтобы не упала на нас, — предупредил Дор.

— Не махина, а гвозд-ика, — поправил его большерот.

— А ты ещё кто? — требовательно осведомился Бинк.

— Я уж думал, вы никогда не спросите! Я никому не нужный комментатор. А если вы считаете головной болью меня, могу привести кузена — сетевого тролля. От него можно избавиться только притворившись глухим, тупым и бесчувственным, тогда он умрёт с голода.

— А ты не мог бы подсказать, где здесь выход? — поинтересовался Дольф. — С полосы каламбуров.

Но комментатор уже исчез. Он никогда не появлялся там, где бы действительно пригодился.

— Вон свободный участок для передышки, — сказал Дор, указывая в сторону.

Они вышли к нему. К квадратному участку с линолеумом вместо земли. Выглядел он достаточно безобидным.

Тут из ниоткуда возникла женщина с яростным взглядом и венком из диких роз на голове. Её формы были очень даже соблазнительными, однако от перекошенного гневом лица так и веяло угрозой.

— Я менада Мариэль. Кто-нибудь хочет побороться со мной на этой арене?

— Нет! — быстро отказался Бинк. Ему доводилось слышать о менадах — кровожадных и ненасытных диких женщинах, слывших любительницами разрывать мужчин в клочья. В буквальном смысле слова.