Моя любимая свекровь - [6]

После смерти мамы папа нанял домработницу, чтобы та готовила, убирала и делала для нас покупки. Марии было, вероятно, лет пятьдесят, но из-за черных волос, тронутых сединой и стянутых в тугой пучок, ей можно было дать и сто. Она носила длинные юбки и нейлоновые колготки, туфли на низком каблуке и фартуки в цветочек, которые она шила сама. Ее собственные дети выросли, а внуки еще не появились. Она приходила каждый день с полудня до шести вечера. Не знаю, какова была официальная роль Марии, но она всегда была рядом, когда я возвращалась из школы, и мне казалось, что это была лучшая часть ее дня. Это была лучшая часть и моего дня. Она распаковывала мою сумку, споласкивала коробки с завтраком и нарезала фрукты и сыр на тарелке для послеобеденного чая – мама ничего подобного в жизни бы не стала делать. Задним числом мне думается, что многим внимание Марии показалось бы удушающим. А я просто чувствовала, что обо мне заботятся.

Однажды, когда я подхватила грипп, Мария пришла на целый день. Она суетилась вокруг меня, периодически заглядывала ко мне в комнату, приносила воду, чай или прохладную салфетку, чтобы положить на лоб. Пару раз, когда я сквозь дрему слышала, как она входит в комнату, я тихонько стонала, просто чтобы услышать, как Мария суетится. Она целовала меня в лоб и приносила воду. Она даже кормила меня супом с ложечки.

Положа руку на сердце это был один из лучших дней в моей жизни.

Мария ушла от нас, когда мне исполнилось восемнадцать. К тому времени у нее уже был первый внук, а также стареющая собака с глаукомой, и, кроме того, я почти выросла, так что ей больше нечего было делать. После этого папа завел постоянную уборщицу и начал сам покупать продукты по пути домой с работы. Мария поддерживала с нами связь подарками на день рождения и открытками к Рождеству, но в конце концов ее жизнь заполнилась собственной семьей. И вот тогда я поняла: мне тоже нужна собственная семья. Муж, дети, старая слепая собака. Самое главное, мне нужна своя Мария. Кто-то, кто поделится рецептами и житейской мудростью и утопит меня в волнах материнской любви. Кто-то, кто не уйдет и не вернется к своей семье, потому что я и есть ее семья.

У меня больше не было матери. Но когда-нибудь, возможно, у меня появится вторая мать – свекровь.

После ужина Том предложил нам посидеть в берлоге. Так в их семье называют комнату с высоченным и сводчатым, как в соборе, потолком, книжными полками от пола до потолка и кучей всего из кожи. Она напоминает мужской клуб. На буфете высится огромный телевизор, а еще тут есть самый настоящий бар, заставленный самыми разными бутылками. Олли позвали на кухню, чтобы помочь с кофе и десертом (что, я полагаю, означает, что родители хотели допросить его обо мне), поэтому я отдыхаю в берлоге с Нетти и Патриком.

– Итак, – начинает Патрик. Он за барной стойкой смешивает нам какой-то коктейль, который мне совсем не нужен, потому что я уже выпила два бокала вина, но он так счастлив возможности повозиться со спиртным, что у меня не хватает духу ему отказать. – Что ты думаешь о Диане?

– Патрик, – предупреждает Нетти.

– Что? – Уголки его рта поднимаются в улыбке. – Это вопрос без подвоха.

Я отчаянно пытаюсь что-нибудь придумать, но, честно говоря, сказать мне особо нечего. Большую часть ужина Диана провела, спрашивая, не хочет ли кто-нибудь еще овощей. Она уклонялась от любых вопросов, которые я ей задавала, и, если не считать смешка по поводу ее первой встречи с Томом, весь вечер держалась удручающе отстраненно. Честно говоря, если бы не Том, Нетти и Патрик, происходящее вообще не походило бы на семейный вечер. Я знаю только, что Диана совсем не такая, как я надеялась.

– Ну… Думаю, она… – Я мысленно перебираю несколько слов вроде «милая», «интересная», «добрая», но, как мне кажется, ни одно из них не подходит, а я не хочу быть неискренней. В конце концов, я здесь не только для того, чтобы произвести впечатление на родителей. Если у нас с Олли все получится, всю оставшуюся жизнь я буду отмечать Рождество с Нетти и Патриком… поэтому важно быть собой. Проблема в том, что еще слишком рано по-настоящему быть собой. Я начинаю понимать, что знакомство с семьей требует навыков политика. Нужно знать, кому и в какой момент оказать поддержку, чтобы получить максимальный результат. Я решаю поступить так, как всегда советовала моя мама, и найти что-нибудь истинное.

– По-моему, она замечательно готовит.

Патрик смеется слишком искренне. Нетти бросает на него яростный взгляд.

– Да ладно тебе, Нетти. – Патрик тычет ее локтем в бок. – Послушай, она могла бы вести себя гораздо хуже. По крайней мере, у нас есть Том, да?

Это слабое утешение. У меня была такая четкая картина того, что я хотела бы видеть в потенциальной свекрови, – и никакому свекру, даже Тому не занять ее место. А вот Патрик, кажется, принял свою холодную тещу без особых тревог, и это несмотря на то, что она явно ему не по нутру.

– Ну, – говорю я через несколько минут, когда Олли все еще не показывается, и у меня возникает чувство, что Нетти хочет побыть наедине с Патриком, – пойду посмотрю, как там десерт.