Моя любимая сестра - [16]

Конечно, зрители удивились бы, услышав, что я называю нашу богиню плодородия грубой. Перед камерой она предстает совершенно другой, говорит банальности и восхваляет достоинства вегетарианства и растительной алхимии – такой образ жизни превратился в источник ее дохода. За семнадцать долларов Джен продает в фитобарах центра города пакеты с супертравами и адаптогенами, которые часто обсуждаются в инста-сторис Гвинет Пэлтроу и Бижу Филиппс. В прошлом году она открыла вегетарианский ресторан на углу Брум-стрит и Орчард-стрит, перед которым красивые люди готовы простоять в очереди час, чтобы попробовать фри из сладкой картошки, приготовленный на пару, и планирует открыть точки в Верхнем Ист-Сайде и Венисе, написать поваренную книгу и создать единую службу доставки. И не важно, что ее мама хочет, чтобы она походила на Бретт.

Лорен цокает.

– Поверить не могу, что Бретт так и не связалась с тобой.

Джен отводит глаза от подрезанной кутикулы и обменивается со мной многозначительным взглядом.

– Что? – спрашивает Лорен, заметив его. Джен старательно выравнивает столовые приборы и игнорирует ее вопрос. – Что? – повторяет Лорен.

– Я не общалась с Бретт, – говорю я. – Но недавно разговаривала с Лизой. – Я выдыхаю, следующие мои слова ей будет нелегко услышать. – Она сказала, они решили изменить работу с новой Охотницей.

– Ладно… и? – У Лорен такой вид, будто к ее подбородку подцепили тяжелый груз, который тянет выражение ее лица все ниже и ниже.

– Они заменят Хейли сестрой Бретт и ее племянницей.

Лорен щурится, пытаясь осознать услышанное.

– Сестрой Бретт и племянницей?

Я киваю.

– Но… – Лорен с тихим стоном подносит пальцы к вискам, словно такой поворот причиняет ей боль. – Сколько племяннице?

– Двенадцать, – с каменным выражением лица отвечает Джен.

Лорен выглядит так, будто вот-вот заплачет. Ее лицо краснеет, а дыхание учащается и становится прерывистым, она отчаянно ждет, что кто-то из нас попытается ее приободрить.

– Не понимаю, – наконец говорит она. – Она войдет в актерский состав?

– Она как друг нашего состава. А вот сестра войдет.

– И ее дочери двенадцать лет? – насмехается Лорен. – Сколько ей самой?

– Она нашего возраста, – отвечаю я.

– Тридцать один, – безжалостно поясняет Джен. Мне было тридцать один несколько лет назад.

– Замужем? – спрашивает Лорен, закрыв глаза в ожидании ответа.

– Нет, – говорю я. – Не замужем.

Вздохнув с облегчением, Лорен открывает глаза. Она, может, и хотела бы выйти замуж, но Джесси не одобрит брак, если он не интерсексуальный, межрасовый или какой еще – только что-то противоречивое.

– Но она даже не живет в городе. Я слышала, она устроится в квартире Бретт, а Бретт переезжает к новой девушке.

– Это сюжетная линия?

– Нет… они представят это так, будто ее сестра всегда там жила. Никто не видел эту квартиру, поэтому не возникнет никаких вопросов.

– Кто она? – спрашивает Лорен. – Ты ее знаешь?

– Видела ее пару раз. Но обычно она занимается текущими делами в SPOKE, чтобы Бретт могла стать соведущей четвертого часа The Today Show, когда Хода уйдет в отпуск.

Растягивается мучительная тишина. Мы не смирились, что никому из нас этого не предложили.

– Хорошо, – уступает Лорен. – Я понимаю насчет ее сестры. Наверное. Но зачем они делают частью шоу ее племянницу?

– А теперь ты задаешь правильный вопрос, – говорю я. На стол ставят корзинку с хлебом, и все по привычке тянутся за куском, словно мы дистанционно управляемые боты по антикрасоте, питающиеся от аккумулятора. Третье правило Охотниц за целями: мы едим углеводы. Мы освобождены от диет и делаем упражнения ради здоровья, а не чтобы сбросить вес. Даже если изводишь себя голодом между съемками, как Лорен, или страдаешь орторексией, как Джен, на камеру нужно лопать за обе щеки (или не только на камеру, если ты Бретт и не стесняешься своих слоновьих бедер). Джесси думает, мы повидали чересчур много среднестатистических белокожих женщин, устраивающих охоту в Инстаграме на чай для похудения. Женщины скучны, если они не едят.

– Племянница темнокожая, – говорю я.

У Лорен отвисла челюсть.

– Сестра темнокожая?

Я качаю головой с набитым ртом.

– Тогда что? Племянницу удочерили?

Я снова качаю головой, потому что не могу объяснить, пока жую. В итоге я одна-единственная, кто взял хлеб. Джен и Лорен вспомнили, что их не окружают камеры, и сложили руки на коленях. Они ждут ответа.

– Ради всего святого, не вынуждай меня угадывать!

Я проглатываю еду и рассказываю, что знаю. Делюсь информацией, которую узнала от полевого продюсера, чьей зависимости от Net-a-Porter я бесстыдно потакаю каждое Рождество. В пятом сезоне шоу я больше не буду единственной представительницей цветной расы. Узнав это, я почувствовала себя беспомощной и поняла, что что-то нужно сделать. То, что сделает меня лучше и сильнее. Что сделает меня незаменимой. Однако помимо планов, которые уже в разработке, я больше ничего не могла придумать, поэтому позвонила Салли Хершбергер и в последнюю минуту записалась на выпрямление волос, хотя мои всегда в идеальном состоянии и выходить в свет мне не предстояло. Некоторые заедают свои чувства, другие включают поток горячего воздуха и причесываются круглой расческой. Я сидела в кожаном вращающемся кресле и, пока надо мной работал единственный свободный младший стилист, искала в Инстаграме Лайлу Кортни.