Моя команда - [8]

Мой папа Тэд выступал за местную футбольную команду под названием «Кингфишер» (Зимородок (англ.)), и нередко я вместе с нашей мамой Сандрой, моей старшей сестрой Линн и малышкой Джоан отправлялся понаблюдать за его игрой. Он был центральным нападающим — эдакий Марк Хьюз, но только более мощный. Папа пробовался в команду «Лейтон Ориент» и в течение нескольких лет играл полупрофессионально в «Финчли Уингейт». Он был хорошим игроком, хотя ему всегда было свойственно попадать в положение «вне игры». Мне потребовалось много времени, чтобы понять, каким образом работает это правило, но я не уверен, что папе когда-либо удалось действительно разобраться в этом до конца. Я любил смотреть за его игрой. Я любил все, что связано с футболом, и могу немало рассказать о том, сколь много значила эта игра и для него. Когда он сообщил мне, что собирается прекратить регулярные выступления, чтобы целиком посвятить себя тренерской работе со мной (мне, должно быть, в ту пору, было лет восемь или девять), я совершенно точно знал, что означала для него такая жертва, хотя сам он никогда не говорил об этом.

К тому времени, когда мне исполнилось семь лет, папа в будние дни брал меня с собой по вечерам на тренировки своей команды «Кингфишер», которые проходили в месте под названием «Уодхэм лодж», недалеко от нас по северной окружной дороге. У меня остались самые лучшие воспоминания о тех вечерах — не столько от общения с папой и его коллегами, но и от самого спортивного поля. Оно находилось приблизительно в десяти минутах езды от нашего дома на машине. Мы мчали по этому длинному шоссе, сплошь застроенному одноквартирными домами, примыкающими друг к другу, а потом, завернув, проезжали через большие деревянные ворота, выкрашенные синей краской, мимо одной автостоянки и попадали на другую автостоянку, которая располагалась уже совсем рядом с тренировочным полем. Площадка была посыпана оранжевым гравием в смеси со шлаком и снабжена воротами нормального размера с сетками. Еще там имелись небольшой бар и клуб, где самые разные люди, но в основном футболисты, встречались для отдыха, танцев и тому подобного. Этот клуб и осуществлял надзор за располагавшимся здесь целым комплексом футбольных полей. Кроме нашего, там было еще три или четыре других, включая самое лучшее, которое берегли для важных кубковых игр и иных особых случаев. Вокруг него был выкопан ров и возвышалась невысокая стена, а с двух сторон располагалось некое подобие трибун. Мне в то время все это казалось крупным стадионом, и я мечтал когда-нибудь сыграть на этом поле.

«Уодхэм лодж» выглядел и был оборудован не очень хорошо. Я помню, что раздевалки были сплошным кошмаром, как в Воскресной лиге (одна из английских любительских футбольных лиг, ориентированная в первую очередь на детский и юношеский футбол): грязь на полу, тусклое освещение и холодная вода, еле сочившаяся из душевых стоек. Дополнялось это отвратным запахом полужидкой мази, которой игроки обычно смазывали себе ноги. Он шибал в нос, едва вы сюда входили. На самом поле были установлены даже широкополосные прожектора — правда, всего по шесть на каждой из двух башен, — но по крайней мере один раз за каждую тренировку они вырубались, и кто-то должен был бежать и бросать пару монет в счетчик, который стоял в буфете за дверью раздевалки.

Помимо тренировок с командой «Кингфишер» в течение футбольного сезона, мы возвращались на «Уодхэм лодж» и в летние каникулы — папа имел обыкновение там бегать. Кроме того, он выступал и еще за какую-то команду в летней лиге, так что я приезжал на игры вместе с ним. Мы занимались вдвоем до и после его матча, а все то время, пока на большом поле шла встреча с его участием, я находил еще несколько других мальчиков, с которыми можно было погонять мяч на расположенной по соседству площадке, посыпанной шлаком. Основную часть своей профессиональной карьеры я провел в клубе, оснащенном гораздо лучше и умевшем позаботиться буквально обо всем, но я доволен, что еще мальчиком приобрел опыт занятий в таком месте, как «Уодхэм лодж». Думаю даже, что если бы я не бывал там множество раз с моим папой, то, возможно, так бы и вырос, ничего не зная про Soap on a Rope. А если быть ближе к делу, то именно здесь я начал учиться пробивать штрафные удары. После того как все остальные заканчивали тренировку и отправлялись в клуб, я устанавливал мяч неподалеку от границы штрафной площадки и подрезал его, пробивая почти неотразимым «сухим листом» в сторону ворот. Каждое попадание в штангу означало дополнительные 50 пенсов карманных денег, достававшихся мне от папы на неделе, а также, что ничуть не менение важно, еще и поощрительный шлепок по спине. Другие отцы тоже иногда приводили сюда своих мальчишек, но я, однажды начав, приходил на этот стадион регулярно, день за днем и неделя за неделей. Я сидел в баре и наблюдал за тренировкой мужчин, а затем, ближе к концу, они позволяли мне присоединиться к ним и поучаствовать в двухсторонней игре пять на пять. Я был настолько счастлив возможностью поиграть с остальной компанией — этими взрослыми мужиками, — что носился, словно на крыльях, и все происходящее воспринимал, как должное. Отлично помню случай, когда один из них врезался в меня, выполняя подкат, и папа совершенно не был от этого восторге. Но обычно, если мне доставалось, он только велел мне вставать и продолжать в том же духе. Папа даже предупредил меня, что я должен быть время от времени готов к некоторым проявлениям грубости со стороны противников. Если бы он весь вечер бегал по кругу, уговаривая игроков не слишком активно отбирать у меня мяч и обходиться со мной помягче, то для меня не было бы смысла являться туда. Тот факт, что в тот период, когда я был молодым, мне почти всегда приходилось играть в футбол с парнями, которые были крупнее и сильнее меня, помог мне позже в моей карьере — я в этом глубоко убежден.