Моя команда - [29]

Все это произошло очень быстро. Я тренировался с ними в понедельник, а затем Гэри поставил меня на среду в дублирующий состав, что показалось мне весьма странным. Престонцы играли в центральной лиге, подобно дублю «Юнайтед», и поначалу ситуация выглядела так, что для меня наставали трудные времена. Но как только ты выходишь на газон и начинаешь играть, то забываешь обо всем этом. Я действовал хорошо, сделал голевую передачу и сам забил. Поэтому, когда подошла суббота, я был включен в состав первой команды, которой предстояло на «Дипдейле» выступить против «Донкастера».

Для меня оказалось маленьким сюрпризом, когда в форме «Донкастера» на поле вышел Райан Кирби, рядом с которым я играл в течение многих лет за «Риджсуэй». Конечно, на матче присутствовал мой папа. Равно как был здесь и папа Райана, Стив, который, когда мы были детьми, тоже принимал какое-то участие в тренерской работе. Впрочем, мне и Райану пришлось ограничиться лишь краткими и быстрыми приветствиями, после чего нам обоим надлежало приняться за дело.

Единственная вещь, к которой я действительно оказался неготовым и которой никак не ожидал, были всеобщие энергичные действия по отбору мяча, сопровождавшиеся блокировкой, подкатами, а нередко и подножками. Уверен, что именно они явились — по крайней мере, отчасти — первоочередной причиной, по которой шеф послал меня в Престон: он хотел чуть-чуть закалить меня. Я был тогда намного более хрупким, чем теперь. В ходе той первой игры я весь первый тайм просидел на скамейке, и каждый раз, когда кому-то били по ногам, форменным образом съеживался. Я совершенно не горел нетерпением получить такое удовольствие и потому не рвался на поле. Тем не менее, когда я вышел на газон, мы почти сразу же получили право на угловой удар. В тот день неслабо поддувало, причем ветер помогал нам, и я хорошо помню, как, подавая корнер, подумал, что надо бы мне посильнее подкрутить мяч и посмотреть, чем это кончится. Вижу: гол. Совсем не худший способ начать свои выступления в команде. Кончилось тем, что мы, проигрывая, дважды забили и смогли довести дело до ничьей 2:2.

Следующая наша игра была против «Фулхэма», в составе которого против нас выступал и Терри Херлок. Теперь-то я знаю репутацию Терри и не раз наблюдал, как он действует на поле, но тогда впервые увидел этого крепкого мужика, который обожал прижать противника к ногтю, и я опасался получить от него жесткий удар. Но, как оказалось, не так уж страшен черт, как его малюют, и я сам несколько раз удачно отобрал у него мяч. Ты очень скоро понимаешь, что коль играешь за «Престон» в третьем дивизионе и твоя команда нуждается в очках, то просто не можешь позволить себе уклоняться от силовых единоборств.

Мы победили 3:2, и именно в ходе той игры я забил свой самый первый штрафной удар, выступая на уровне первой команды. Его назначили прямо близ границы штрафной площадки, на моей излюбленной точке — лучше и представить себе невозможно. Гэри Питере поставил меня на штрафные удары, а этот удался мне, пожалуй, так, что лучше не бывает. На самом деле я помню не столько сам гол, сколько его празднование. Я побежал, размахивая рукой в воздухе, а один из игроков «Престона» ухватил меня за голову и стал тащить за волосы, да настолько усердно, что я подумал, уж не собирается ли он вырвать клок. Его рвение прямо-таки убило меня. Хоть это могло бы показаться очевидным, но я все же скажу, что многие люди в полной мере не понимают, насколько важны игрокам голы и результаты матчей. Если говорить о парнях из клуба вроде «Престона», то для них речь шла не только об игре как таковой, но и о попытке вовремя заплатить взнос по ипотечной закладной и не захлебнуться в непрерывном потоке счетов — словом, о проблемах, свойственных любому человеку. Это придавало футболу в их исполнении тот привкус, которого я к тому моменту никогда не испытывал. Огонь в глазах других игроков отчетливо говорил мне, насколько сильно сжигающее их желание и как страстно они хотят выиграть очередной матч. Так же обстояло дело и со зрителями, приходящими на «Дипдейл». Футбольный клуб был сердцем этого города; ему сопутствовала длинная, гордая история, и многие люди жили только и исключительно в ожидании субботы и очередного матча. Мне повезло. Они были классными мужиками и с самого начала правильно взялись за меня.

Мне довелось с тех пор пережить кое-какие удивительные и даже замечательные события, но, по правде говоря, тот месяц, проведенный в «Престоне», оказался одним из самых захватывающих периодов во всей моей карьере. Помнится, я тогда думал, что если шеф ищет способ отделаться от меня, я, пожалуй, был бы счастлив играть за «Престон Норт-Энд». Когда в конце срока аренды мне пришло время возвращаться в «Юнайтед», я, поверьте, не хотел уезжать. А ведь как я опасался поначалу!? Насколько нервничал, когда впервые выходил на «Дипдейл»!? Но вот прошло всего четыре недели, и я уже стою в струночку и спрашиваю у м-ра Фергюсона, могу ли я ехать обратно и остаться с престонцами еще один месяц.

Ответ был кратким: «Нет». Никаких объяснений или чего-нибудь в этом роде. К концу той же недели я понял, почему наш отец-командир захотел вернуть меня назад. Тогда на «Олд Траффорде» разразился настоящий кризис, вызванный целой серией травм, и моя фамилия стояла в заявочном списке на субботнюю встречу с «Лидсом»: я находился на пороге своего дебюта в составе «Манчестер Юнайтед» на «Олд Траффорде» в матчах премьер-лиги. После пяти действительно упорных и прошедших в силовой борьбе игр за первую команду «Престона» я чувствовал себя готовым к тому, чтобы сделать следующий шаг вперед. Еще важнее, что шеф думал точно так же. Можно наверняка сказать, что я был в данный момент куда более готов к новому повороту своей карьеры, чем перед теми уже давними матчами против «Брайтона» и «Галатасарая». А пока я мог, — по крайней мере, на сегодняшний вечер — отмести любые сомнения в сторону. Похоже, «Юнайтед» и лично м-р Фергюсон считали, что в конце концов я действительно заслужил право на свой шанс.