Моя итальянская возлюбленная - [39]

И вот, наконец, все! — мы сидим рядом в глубоких креслах, пристегиваемся ремнями, и самолет взлетает. Прощай, Италия, этой поездки я не забуду никогда в жизни. Прощай, милая Джулия, и не забывай своего случайного русского любовника. Впереди новый роман и новые приключения. Я вдруг почувствовал, что две последние, почти бессонные ночи, да еще все эти дикие треволнения меня окончательно подкосили — сердце покалывает, усталость застилает глаза, тело становится ватным и сами собой слипаются глаза. Почему свойством накапливаться обладает только усталость, но не бодрость? Все позади, но сколько времени мне еще потребуется, чтобы отойти после этой сумасшедшей поездки.

— Ну как, доволен? — спросила Тамара.

— Чем?

— Путешествием. Ты же говорил, что первый раз ехал за границу.

— Доволен. А ты?

— Я тоже. Такой удачный контракт заключила, что лучше не бывает. Так что, можно сказать, возвращаюсь домой с богатыми трофеями.

Я слабо улыбнулся, достал из кармана пиджака деревянного чертика из корня мандрагоры и показал его Тамаре.

— А вот это — мой главный трофей.

— Что это?

— Подарок от любимой итальянской девушки, — нет, но я решительно засыпаю и даже нет сил ворочать языком.

— Так что же ты молчишь, — расскажи о своих приключениях, — потребовала Тамара, возвращая чертика обратно.

— После, — вяло пробормотал я, закрывая глаза, — вот напишу роман, тогда сама обо всем прочитаешь.

— Как хоть будет называться-то?

— Моя итальянская возлюбленная…

19

Первое письмо от Джулии, пришедшее через месяц после возвращения из Италии, не слишком повлияло на мое настроение. Кроме англичанина, она рассказала и о Сюзанне, которая уговорила своего мужа дать ей развод и теперь всерьез собиралась замуж за синьора Мелания, затеявшего собственный бракоразводный процесс, не дожидаясь помощи от моего «компромата». Все это казалось столь незначительным, что я вскоре забыл и думать о таких пустяках.

Шло время, воспоминания блекли, заботы одолевали. С Джулией я переписывался еще реже, чем встречался с Галиной. Впрочем, однажды я сумел сделать красивый жест и подарил моей милой итальянке роскошный букет роз и сразу две свои книги. Конечно же, это произошло с помощью Тамары, которая вновь ездила в Италию по своим делам. Именно она, по моей просьбе, наведалась в римскую квартиру Джулии и вручила ей все вышеописанные подарки.

— Ты знаешь, она очень обрадовалась, — рассказывала Тамара по возвращении, — и пригласила зайти. Полчаса мы с ней пили кофе и разговаривали о тебе. Симпатичная девочка, хотя и несколько молода для тебя. Хочешь, одолжу пару тысяч баксов и сам к ней съездишь?

— А отдавать когда буду? Это для тебя мелочи, а я на те деньги, что ездил в Италию, можно сказать, всю жизнь работал, — вяло отнекивался я.

Тем временем начиналась очередная свистопляска, связанная с выборами парламента, а затем и президента. Кстати, однажды в программе новостей, когда передавали репортаж об одной из избирательных встреч Жириновского, среди окружавших его телохранителей я вдруг узнал своего римского знакомого — Анатолия.

Короче, прошел год, и все упорнее приближалась крайне опасная дата — выборы нового президента для пытающейся возродиться России.

Но надо же так было случиться, что буквально накануне выборов мне позвонила Джулия и радостным голосом, мешая английские, итальянские и русские слова, — а она действительно начала учить мой язык, — сообщила, что 16-го числа прилетит в Москву.

Я так разволновался, что сразу после нашего разговора побежал в ближайший бар и основательно надрался, чтобы облегчить свои размышления о том, что будет дальше и при каких обстоятельствах произойдет наша встреча. Впрочем, сколько ни пей, а от судьбы не уйдешь.

Утром 16 июня бледный, взволнованный, тщательно выбритый, одетый в новый светло-серый костюм и кремовый галстук под цвет ботинок, я вылез из автобуса и направился в здание Шереметьево-2. До прибытия самолета из Рима оставалось еще полчаса и, немного поколебавшись, я пошел искать буфет, чтобы хоть как-то скоротать время.

И надо же так было случиться, что, проверяя свои часы по электронному табло, я едва не сбил с ног молодую элегантную даму в темных очках с повязанной на голове цветастой косынкой. Одна сумка была перекинута через плечо, другую она несла в руке.

— Осторожней! — негромко вскрикнула эта дама и я обомлел от изумления:

— Лена?

Да, это была она, но каким же строгим, если не сказать мрачным, было выражение ее лица. Какое-то время мы растерянно стояли друг напротив друга, а затем она спохватилась первой.

— Извините, но я вас не знаю.

— Ничего страшного… — ответил я и, чуть помедлив, добавил: — тем более, что я вами совсем не интересуюсь.

Она пожала плечами, поправила сумку и, обогнув меня, решительно направилась к выходу из здания аэропорта. Вот интересно — зачем и почему она вернулась в Россию? Муж добился развода и теперь ей придется начинать все сначала? Впрочем, какое мне до этого дело…

Зайдя в буфет, я заказал рюмку коньяка, сел за свободный столик и снова посмотрел на часы. Самолет из Рима прибывал в двенадцать десять, а ровно в двенадцать в выпуске новостей должны были сообщить предварительные итоги президентских выборов. В буфете был телевизор, и я надеялся, что еще до прибытия Джулии успею узнать, кто стал новым хозяином страны.