Моя итальянская возлюбленная - [14]

— Это комплимент мне или бизнесмену?

— Понимай, как хочешь. Тем более, что именно ты меня предал, толкнув в его объятия!

Хорошо, что в этот момент я уже все прожевал, иначе бы не избежать громкого покашливания и нежного похлопывания по спине. Интересно, она сама стала бы меня хлопать или подозвала бы официанта?

— Каким образом я ухитрился сделать такую гнусную вещь?

— А сам разве не помнишь?

— Я не могу помнить того, чего не было!

— Да? А кто отказался дать мне взаймы, когда я об этом просила? Кто повел себя так, словно я была продажной шлюхой? Скажешь, не ты?

— А… ты имеешь в виду наш последний разговор?

— Именно. Это у него я взяла взаймы еще там, в самолете, и пообещала отдать, как только он соберется лететь обратно.

— Однако он доверчивее, чем я, — нельзя было не съязвить по этому поводу.

— И намного порядочнее!

Против такого заявления я не стал возражать, но лишь потому, что хотел услышать продолжение.

— Так что же было дальше?

— А дальше я обзвонила всех, кого могла, и хотела даже попросить мужа, но его в тот момент не было дома. Короче, денег мне собрать так и не удалось, поэтому я позвонила Марио и честно обо всем рассказала.

— Ну и?

— Он предложил мне приехать к нему в гостиницу и спокойно все обсудить.

— И ты поехала?

— А что мне оставалось делать?

И ведь всего минуту назад возмутилась по поводу «продажной шлюхи»! О, милая женская логика!

— Ну и о чем вы с ним договорились?

— А сам не догадываешься?

— Не хочу предвосхищать события.

— Правильно делаешь. Он предложил мне выйти за него замуж.

— До или после?

— Какая разница? — раздраженно спросила она, прикуривая сигарету. По этому раздражению — скорее всего, наигранному — я понял, что «после».

— И муж дал тебе развод?

— А как он мог не дать? Конечно, дал. Не сразу, правда… через полгода, но все равно дал. Я вышла за Марио и уехала в Италию. Теперь мы с сестрой живем всего в ста километрах друг от друга — я неподалеку от Флоренции, она — в пригороде Болоньи.

— А Мичуринск вспоминаете?

Она расхохоталась.

— Нет, ты совсем не изменился! Но я очень рада, что тебя встретила. Давай еще выпьем.

Мы выпили, и я, глядя в ее чудные зеленые глаза, вдруг увидел московский асфальт, залитый свежей человеческой кровью, горящие троллейбусы и БТР, отчаянно пытающийся вырваться из тоннеля. В какое необыкновенное время мы живем! И какой простор для писателя, какие необыкновенные контрасты, сюжеты, ассоциации!

— О чем задумался, писатель?

— О новом сюжете.

— А я там буду участвовать?

— Обязательно. Можно сказать, уже участвуешь.

— Как интересно!

Странно, но она становилась все более лукавой и все коварнее блестели ее знаменитые кошачьи глаза. Тут бы мне и насторожиться, да где там — дорогой ресторан, общество красивой женщины, интересные воспоминания и не менее интересные перспективы… Впрочем, о чем это я?

— А в Венеции ты еще долго пробудешь?

Я пожал плечами.

— Да вообще-то уже сегодня собирался уехать в Рим.

— Поехали со мной.

— Куда?

— Во Флоренцию. Я там живу, наша вилла находится в двадцати километрах от города. Полчаса от вокзала Санта-Мария-Новелла.

— А там нет церкви с таким же названием?

— Есть, находится на той же площади. А что?

— Возле нее собрались семь дам из «Декамерона» и там же решили уехать из города.

— Тем более.

— А муж?

Она сделала многозначительную паузу, а затем медленно произнесла:

— Муж в Америке и вернется лишь через неделю.

Я вздрогнул — опять начинается то же самое? Сколько раз я уже ловился на подобные намеки, только муж тогда был другим. Но что я, в конце концов, теряю? Все равно же собирался уезжать…

— Ты долго будешь думать? Ведь я могу и обидеться. Красивая женщина приглашает его в гости — поболтать, вспомнить Россию, а он хмурится так, словно у него просят денег. Кстати, проезд я оплачу.

— Может, еще и мои услуги оплатишь? — разозлился я. — Хватит строить из себя синьору из высшего света… Поехали!

Она улыбнулась и подозвала официанта. Когда мы вышли из ресторана, я объяснил, где находится моя гостиница.

— Хорошо, но сначала зайдем в мою. Это рядом с Сан-Марко.

Гостиница называлась «Hotel Monaco & Grand Canal» и представляла собой разительный контраст с той, в которой проживал я. Лена не строила из себя шикарную даму, она действительно была ею! А ведь когда-то мы гуляли с ней по холеным осенним бульварам и не знали куда податься…

— Кстати, кто такой Жан-Поль Сартр? — поинтересовалась она, когда мы поднялись к ней в номер и я стал осматривать роскошные апартаменты, изо всех сил стараясь не выглядеть провинциалом.

— Философ. Французский философ нашего века. А почему ты спросила?

— В свое время он останавливался в этом же номере.

Вот теперь я понял, почему она об этом спросила! Закурив, я невозмутимо развалился в кресле и уставился в окно — большое и длинное от самого потолка и во всю стену, — открывающее чудесную панораму Венеции, с которой мне предстояло проститься. И что-то мне стало обидно за собственный пол, и в голову полезли разные глупые мысли. Тут столько стараешься, и работаешь, бьешься изо всех сил… а этим миленьким плутовкам и делать ничего особенно не надо. Состроила глазки, улыбнулась, легла — и вот на тебе — и Венеция, и вилла, и номер, в котором останавливался Сартр. Красивая мордашка стоит дороже любого таланта.