Моя история - [20]

Я искренне считаю, что система, вынуждающая администраторов выдвигаться вперед, заслоняя собой игроков, представляет собой огромную опасность. Люди без совести используют худшие методы, какие только можно себе представить.

Там, где есть деньги, есть и обман — эти два понятия вместе идут по жизни. Я бы хотел, чтобы все знали, сколько есть футболистов, играющих не только для того, чтобы делать деньги. Так и в театре или кино актер, для которого самое главное исполнить роль, а не получить за это вознаграждение, — далеко не редкость. Для того чтобы понять это, нужно лишь любить игру.

Благодаря потоку репортажей и фотографий со всего мира в чемпионе часто видят примадонну. Он — звезда. Но когда Карл Льюис на чемпионате мира в Токио в августе 91-го побил мировой рекорд на стометровке, он плакал — это были слезы человека, переполненного эмоциями. На Олимпийских играх 1992 года в Барселоне, когда молодой бегун из Эфиопии Дерарту Тулу, чемпион в беге на 10000 метров, покидал стадион, держа за руку второго призера Элану Мейера из Южной Африки, мир вздрогнул, наблюдая за этой сценой примирения. Когда Ален Жиресс 13 июня 1982 года потрясал кулаками воздух Севильи, забив третий гол в ворота Германии, можно было быть уверенным в том, что его радость никоим образом не связана с премией за победу в матче.

Только спорт может дать нам это сокровище. Но такое богатство должно внушать уважение. Поэтому, говоря об обмане, я считаю, что необходимо включать в этот ряд и тех, кто стремится купить победу, подобно чемпиону, принимающему лекарства, чтобы быть сильнее. Что хорошего может случиться с бегуном, идущим на обман перед стартом на стометровке, или игроком, принимающим таблетки амфетамина до начала матча? Ничего.

То, что я видел, вращаясь в футбольных кругах за десять лет своей карьеры, приводят меня к грустной мысли: наша мечта растворилась в тумане лжи. Но мы должны выжить. Словно по совпадению, те, что наиболее испорчены коррупцией, были счастливы осудить Марадону. Какое лицемерие! Очень важно то, что Диего Марадона принимал кокаин вовсе не для того, чтобы быть лучшим игроком на поле. Его личная жизнь меня не касается. А вот Бен Джонсон использовал медицинские препараты, чтобы быстрее бегать, а значит, он обманщик.

Международный футбол избавляется от игрока, чья левая нога навсегда останется бессмертной, а в то же время каждую субботу во Франции футболисты творят куда более грязные дела, принимая таблетки перед выходом на поле. Я никогда не выходил на газон с помощью каких-либо препаратов — по ряду причин.

Спортсмен, принимающий лекарства, предает не только свой спорт. Он также разрушает и доверие публики, которая восхищается его выступлением. Как может футболист, глотающий таблетки, смотреть на себя в зеркало после душа в раздевалке, встречаться с журналистами, давать автографы, радоваться своим голам? По-моему, должно быть очень трудно играть в ложь и лгать в игре. Что касается меня, то я всегда отказывался от этого. Где бы я ни играл, это играли мое тело, моя голова, мои глаза. Даже если иногда это тело было измотанным, уставшим или травмированным, оно всегда оставалось чистым и здоровым.

Однажды я объясню своему сыну Рафаэлю, что спорт нельзя называть приносящей радость человеческой деятельностью, если ты при этом подстегиваешь себя подобно тому, как бьют лошадей перед скачками. Лучше я сыграю плохо, но не буду врать таким образом. Лучше свистки трибун, чем приветствия проходящему поезду, коптящему небо.

Обманывать зрителей, которые платят за то, чтобы посмотреть игру, обманывать соперника, обманывать себя самого — все это я нахожу неприемлемым.

Я могу сказать тем, кто подумывает о подобном обмане, лишь одно: пожалуйста, не губите нашу мечту! На солнечных улицах Марселя, посреди тумана и луж пригородов Ланса, у высотных домов Обервилье, на пляжах Атлантики, в холоде Лоррэна, на пустырях Сент-Этьенна всех мальчишек притягивает мяч. Во всем мире — в Рио и Буэнос-Айресе, Неаполе и Ливерпуле — дети лелеют одну мечту. Жить с мячом. Когда-нибудь, возможно, футбол станет их работой. Они убеждены, что нет ничего прекраснее радости трибун, сопровождающей мяч в сетку ворот. И они правы.

Когда я вижу их, когда они прикасаются ко мне, тихо разговаривают со мной, я хочу, чтобы эти манчестерские мальчишки были счастливы и убедились в том, что встретили игрока, похожего на них гораздо больше, чем они себе представляли. Они любят благородный спорт, даже сейчас, когда нашей мечте изо дня в день угрожают могильщики из футбольного бизнеса.

Глава 5. В ловушке

Матч против «Сент-Этьенна» закончен. Меня выгнали с поля за то, что я бросил мяч в арбитра. Мне все осточертело. До смерти осточертело. За этот поступок меня вызвали в штаб-квартиру Французской футбольной лиги на встречу с вами, членами дисциплинарного комитета, и я сожалел о своем раздраженном жесте в адрес рефери. Вы ответили, что несколько клубов уже жаловались на меня. Ваше правосудие уникально: вы, судья и присяжные, находите способ осудить меня не за брошенный в арбитра мяч, а за другие прегрешения, которые касаются только меня, потому что я совершил их давно и давно за них заплатил. Тогда вы дисквалифицировали меня на четыре матча — на целый месяц. Вы правы. Вы не видели меня четыре года, я понимаю вашу благодарность. И когда я назвал каждого из вас поочередно идиотом (какое оскорбление!), вы незамедлительно продлили срок дисквалификации еще на месяц.