Моя Игра - [23]

Шрифт
Интервал

Большинству начинающих хоккеистов невдомек, что крюки клюшек могут быть разной длины и ширины. Согласно официальным нормативам, длина крюка от пятки до носка не должна превышать двенадцати с половиной дюймов, а ширина должна быть не менее двух и не более трех дюймов. Длина крюка моих клюшек десять с половиной дюймов, а ширина — два с половиной. Мне кажется, что такой укороченный и узкий крюк позволяет мне лучше контролировать шайбу и делать точные передачи, да и броски получаются более меткими, потому что уменьшается поверхность крюка. Честно скажу, когда шайба у меня на клюшке, я чувствую ее, и это главное, что определяет выбор хоккейной клюшки. Если, ведя шайбу, вы ее постоянно теряете, а броски ваши становятся неточными, попробуйте сменить клюшку, и, быть может, это поможет вам. Я даже уверен в этом. Больше всего вреда принесло хоккею повальное увлечение клюшками с искривленным крюком, охватившее игроков в середине шестидесятых годов. Только поймите меня правильно. Если Бобби Халлу нравится играть клюшкой, похожей на бумеранг, это его дело.

Если у клюшек Стэна Микиты, Фила Эспозито и Рода Жильбера сильно изогнуты крюки, это тоже их дело. Они ежедневно занимаются хоккеем и почти в совершенстве овладели искусством обращения с такими клюшками. Но когда клюшку с изогнутым крюком берет в руки новичок, это идет ему только во вред, потому что нацеливает его только на бросок в ущерб технике совершения передач и владения шайбой. Хуже того, большинство начинающих хоккеистов, да и многие профессионалы НХЛ, не умеют толком совершать прицельные броски изогнутым крюком, а лишь швыряют шайбу в направлении ворот, надеясь просто-напросто застать вратаря врасплох. Загнутым крюком почти невозможно выполнить бросок с «неудобной» стороны. Я заметил, что в самый разгар увлечения загнутыми крюками немало наших профессионалов оказалось в полосе невезения: их лучшие броски летели в сектор Б, ряд 3, место 9 второго яруса. Затем НХЛ резонно ограничила величину загиба крюка, постановив, что искривление не должно превышать половину дюйма. И вот сейчас игрок, вышедший на лед с нестандартной клюшкой, тут же удаляется на две минуты и штрафуется на сто долларов. Это у всех отбило охоту шельмовать. И по-моему, не случайно, что вслед за введением этого ограничения некоторые игроки НХЛ сразу же вошли в число лучших бомбардиров. Например, Вик Хэдфилд, выступавший тогда за «Нью-Йорк рейнджерс», тут же вдвое превысил результат своего предыдущего сезона, забросив 50 шайб и установив рекорд команды.

Крюк моей клюшки изогнут менее чем на четверть дюйма у самого носка, и сделано это не ради того, чтобы было удобнее бросать. Как защитнику мне приходится очень много орудовать клюшкой при отборе шайбы и часто доставать шайбу из углов поля. Пользуясь клюшкой со слегка изогнутым крюком, гораздо легче контролировать шайбу, а для защитника очень важно уметь хорошо контролировать шайбу. Легко догадаться, что я советую начинающим хоккеистам не пользоваться клюшками с загнутым крюком, покуда они не научатся как следует обращаться с подобными клюшками и уж, конечно, пока не выйдут из детского возраста. Ну а если вы центральный нападающий, то вам ни в коем случае не следует пользоваться такой клюшкой. Центрфорвард «питает» шайбами левого и правого нападающих, и если окажется, что у «центра» левый хват и пользуется он клюшкой с загнутым крюком, не представляю, как он сможет выполнить точный пас левому крайнему тыльной стороной крюка. Кроме того, центральному нападающему нередко приходится принимать пас от ворот у «пятачка» неудобной стороной клюшки и стремиться при этом отдать шайбу в одно касание, чтобы обыграть вратаря, так что у него просто нет времени переложить шайбу на другую сторону клюшки. И вообще, бросок тыльной стороной должен быть едва ли не главным оружием центр-форварда. За время своей славной карьеры в НХЛ игрок «Канадиенс» Жан Беливо забросил более пятисот шайб, и, по его подсчетам, примерно сто пятьдесят было забито именно из неудобного положения. Беливо всегда играл клюшкой с прямым крюком.

Подготовка клюшки

В Национальной хоккейной лиге насчитывается примерно триста шестьдесят игроков, и, думаю, можно смело сказать, что лишь очень немногие из них прочли официальные правила лиги от корки до корки. И вот однажды, в октябре 1972 года, перелетая с командой «Брюинс» на очередную игру в какой-то новый город, я от нечего делать стал лениво листать брошюру с правилами. Просмотрев Раздел третий (Экипировка хоккеиста — клюшки), правило 20, пункты «а», «b» и «с», я подумал, что, видимо, пропустил одно конкретное положение. Тогда я внимательно перечитал правило 20 и, не найдя там того, что искал, стал просматривать другие разделы книжки. Увы, все бесполезно. В результате я первым из игроков НХЛ перестал обматывать крюк клюшки изоляционной лентой.

Подобно всем моим коллегам, я полагал, что правила обязывают нас обматывать клюшку лентой, и покрывал ею примерно десятую часть поверхности крюка. Обнаружив, что в правилах ничего об этом не говорится, я обратился к руководству Лиги за разъяснением. Выяснилось, что делать это вовсе не обязательно. В прежние времена лента применялась для придания крюку клюшки прочности. Сейчас же крюк покрывается слоем синтетического материала, и поэтому нужда в укрепляющем слое изоляционной ленты отпала.


Рекомендуем почитать
Гойя

Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.


Автобиография

Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.


Властители душ

Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.


Невилл Чемберлен

Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».


Победоносцев. Русский Торквемада

Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.


Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.