Моя Игра - [11]

Я верю своему чутью. Когда оно подсказывает мне, что надо поступить так, а не иначе, я не думаю о последствиях, если по каким-то причинам игра не клеится. По амплуа я — защитник, но не одобряю оборонительной тактики игры. Еще в Пэрри-Саунде я понял, что хоккей — это вид спорта, в котором ошибки допустимы. Понимаете, в хоккее вратарь призван исправлять большинство ошибок, допущенных нападающими и защитниками. Но иной раз ошибки, которые мы делаем, вовсе таковыми не являются.

В 1970 году команда «Брюинс» завоевывает Кубок Стэнли, нанеся поражение клубу «Сент-Луис блюз», не проиграв ни одной из четырех игр. В четвертой встрече было назначено дополнительное время с игрой до первого гола, и вскоре после вбрасывания мы перевели шайбу в зону противника. Я быстро занял свою точку справа у синей линии в зоне «Сент-Луис». Один из их защитников подхватил шайбу и послал ее вдоль борта в моем направлении. Поскольку игра велась до гола, безопаснее всего было бы вернуться в свою зону. Но я, не раздумывая, бросился к шайбе. Ошибка № 1. Если бы игрок «Сент-Луис» перехватил шайбу, то, несомненно, двое игроков противника вышли бы к нашим воротам против одного защитника. К счастью, я первым оказался у шайбы и послал ее в угол Дереку Сендерсону. Затем инстинктивно покатился к воротам «Сент-Луис». Ошибка № 2. Я должен был возвратиться на свою точку, потому что она была свободной. Но, совершив рывок к воротам противника, я получил прекрасный пас Сендерсона и вышел один на один с вратарем «Сент-Луис» Гленном Холлом. Когда Гленн стал падать на лед, я должен был перебросить шайбу через него и забить гол. Вместо этого я повел шайбу по льду. Ошибка № 3? Быть может. Но когда голкипер опускается на лед или перемещается в створе ворот от одной стойки к другой, у него между ног образуется достаточно пространства. Шайба, пущенная мною по льду, прошла у него между ног прямо в сетку ворот, и мы выиграли Кубок Стэнли.

День игры

За один сезон мы проводим десять товарищеских матчей, семьдесят восемь календарных встреч и двадцать одну игру в финале розыгрыша Кубка Стэнли. Как и большинство хоккеистов, я привык начинать сезон с середины сентября, когда мы прибываем на сборы, и заканчивать его после финалов Кубка Стэнли весной.

С 1966 года, когда меня приняли в команду «Бостон брюинс», я выработал собственную систему поведения в день игры и ни разу ее не нарушил.

Если мы не играли накануне вечером, я просыпаюсь в половине десятого и завтракаю, то есть съедаю одно яйцо всмятку, два тостика с маслом и выпиваю чашку сладкого кофе с молоком. Я люблю тосты. Летом из диетических соображений я предпочитаю подсушенный тост, а в течение игрового сезона мне все равно что есть из-за тех нагрузок, которые мы получаем. Если же накануне вечером у нас была игра, то я сплю до одиннадцати и на завтрак пью только чашку кофе. Утром игрового дня нас обычно не собирают для обсуждения плана игры, но иногда я сам приезжаю в «Бостон гарден», чтобы минут десять-пятнадцать покататься на коньках. Вместо этого я иной раз иду на прогулку или делаю какие-нибудь покупки, в общем, стараюсь побольше двигаться. Но что бы я ни делал, к двенадцати я уже дома, чтобы перед игрой съесть бифштекс как обычно.

Меня поражает, что едят в день игры некоторые новички НХЛ. Дик Шонфелд, например, обожает холодное спагетти или равиоли прямо из консервной банки. Бр-р-р! Хотя большинство хоккеистов съедают свой бифштекс или — спагетти — часа в два дня, я предпочитаю играть на пустой желудок и потому ем рано. Я отнюдь не гурман, но за первые семь лет игры за «Бостон» я научился готовить довольно приличные бифштексы. Сейчас с этим успешно справляется моя жена Пегги, которая подает их непрожаренными — как раз так, как я люблю. Иногда к бифштексу я готовлю салат, а если на завтрак не ем яйцо, то добавляю к бифштексу и его. После обеда я ненадолго — на час, не больше — ложусь поспать. А в половине второго встаю, одеваюсь и иду в «Гарден». В раздевалку я всегда прихожу первым. В Бостоне игры начинаются в половине восьмого, но я, как правило, приезжаю в два — в половине третьего. Однажды я попытался побыть дома до половины шестого, как это делают все наши игроки, но ни спать, ни расслабиться не мог. В раздевалке я минут тридцать проверяю экипировку: обматываю лентой верх своих клюшек, чтобы их удобнее было держать (я не люблю клюшек с выступом на конце), проверяю, не нуждаются ли в ремонте щитки, и смотрю, правильно ли заточены коньки. Пожалуй, перед игрой я просто ищу, чем бы себя занять. В самом деле, я вовсе не хочу думать о ней за пять часов до начала. Иначе, как говорится, перегораешь. Через некоторое время мы с помощником тренера Фрости Форрестолом играем несколько партий в карты. Мы с ним играем уже лет семь, и счет у нас 67 246:67 231 в его пользу. Когда-нибудь я попробую проверить, правильно ли ведется подсчет очков. Через час тренер Дэн Канни и Фрости начинают заниматься своими тренерскими делами, а я раскладываю пасьянс и смотрю телевизор: старые фильмы, мелодрамы, мультфильмы, словом, что угодно, лишь бы не думать о хоккее. Часов в пять я начинаю разминать мышцы ног, и если они продолжают побаливать, то зову на помощь нашего массажиста и врача Джока Сэмпла. К тому времени подъезжают остальные ребята, и в четверть седьмого я начинаю облачаться в форму.