Моя фронтовая лыжня - [14]
Говорят, в довоенные времена была мода: старшины заначивали себе масленку и пользовались ею как табакеркой. Был очень распространен рассказ, будто некоторые скуповатые хозяева таких табакерок в отделении «масло» держат табак повышенного качества, для собственного пользования, а в половинке «щелочь» — табак поплоше, для угощения других.
У старшины Кокоулина такой табакерки мы не видели. Если и есть, то при нас ею не пользуется.
Ершик и протирка. Каждая хозяйка знает приспособление для мойки бутылок изнутри: стержень с торчащими во все стороны жесткими волосками. Такой же ерш в свое время служил для чистки ламповых стекол. Такая же штуковинка, только во много раз меньшая, служит для смазывания канала ствола винтовки. Это — ершик, он в рабочем положении навинчен на конец шомпола.
Но до смазки канал ствола надо хорошенько прочистить. Это делают еще одной штуковинкой — протиркой. Она без волоса, на нее наматывают паклю, чистую тряпочку.
В отличие от гражданского ерша, который в нерабочее время смирно висит на персональном гвозде, военнослужащие ершик и протирка — ужасные непоседы. Они ведут себя как живые существа. Словно верткие ящерицы, норовят забраться в щель между досками стола или солдату в сапог, соскочить со стола и зарыться в мусор или землю, притаиться среди использованных тряпок и оказаться на мусорной свалке.
Молодому солдату следует прежде всего опасаться козней со стороны ершика и протирки. У нас из-за этих коварных штуковин первым пострадал невезучий Гриша Итальянец. За утерю протирки получил три наряда вне очереди.
Уж как он ее искал, окаянную! И мы всем взводом помогали ему. Так и не нашли, будто в воду канула. Ее и поныне хранят прикамские недра. Осталась последняя надежда — на археологов грядущих столетий.
Ветошь. Для чистки оружия нужна пакля, нужны тряпки. Не думайте, будто пренебрежительно звучащие названия — ветошь, тряпки — дают солдату право расходовать эти материалы как попало, расточительно. Ни в коем случае!
Скажем, приносит Кокоулин в учебный класс давным-давно отжившую свой век, но дочиста выстиранную нижнюю рубашку. Немыслимое бэ-у-пере-бэ-у[1] старшина разрывает на небольшие тряпицы и раздает их нам с таким видом, будто это золотые листки, предназначенные для обшивки Адмиралтейской иглы.
Я не хочу незаслуженно изобразить армейских старшин ужасными скаредами. И в мыслях этого нет, я целиком на их стороне. Армия должна научить бережливому отношению не только к оружию, но и вообще к казенному имуществу, которое одновременно является народным добром. Без этих навыков солдат был бы на фронте никудышным воином.
Если сравнивать винтовку с женой, как это делается в старинной строевой песне, то одним солдатам попадаются очень покладистые боевые подруги, другим — более или менее терпимые, а третьих, невезучих, военная судьба временно наделяет спутницей жизни с прескверным характером. Такому солдату-бедолаге от его ненаглядной образца 1891-дробь-1930 года достается не меньше, чем когда-то доставалось древнегреческому философу Сократу от его сварливой и зловредной супруги Ксантиппы.
Иначе говоря, бывают учебные винтовки хоть и старенькие, но прилично сохранившиеся. Однако попадаются и такие инвалидки, которые давно просятся на музейный стенд или а переплавку. Чтобы такую содержать в чистоте, солдату приходится затрачивать труда вдвое-втрое больше обычного.
Мне пофартило. Моя брусиловка-перекопка имени Салтыкова-Щедрина оказалась без особых изъянов. Чистить ее одно удовольствие. А у Итальянца его синьора вся в царапинах и раковинах, будто оспой побита. Сам Итальянец пренебрежительно называет ее то цацой, то допетровской пищалью.
Вот подходит к Грише Пьянкову старшина Кокоулин. Берет его синьору и, нацелившись в окно, против света, заглядывает в канал ствола.
— Н-да… — говорит он тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Одним словом, еще тот пейзаж!
— Разве не совсем чисто? — встревоженно-плаксивым голосом лепечет Пьянков. — Я уж так старался, так старался!
— Что старался, это видно, — соглашается старше на. — Но что недостарался — еще более заметно. Смотри: рядом с патронником будто неочищенная гречневая крупа насыпана.
— Так это раковины, товарищ старшина. Из них ржавчину и грязь никак не достать.
— У старательного и находчивого солдата и раковины блестят. Словно рефлекторы, свету добавляют.
— Я уж так драил, так драил! Раз пятьдесят протиркой прошелся.
— Значит, пятьдесят — мало. И не только взад-вперед надо. Попробуй с поворотом: винтом, штопором.
И, сделав вращательное движение рукой, старшина продемонстрировал, как именно надо действовать, чтобы избавиться от «гречневой крупы».
— Вторую протирку не потерял?
— Никак нет, товарищ старшина! Вот она. Теперь уж берегу ее, стерву, как подарочные золотые часы.
Разумеется, «ксантиппы», «цацы» и «допетровские пищали» водятся только в тыловых запасных полках. Близко к фронту их не подпускают.
К концу обучения в 280-м нас познакомили с ППШ — пистолетом-пулеметом Шпагина. Короче — с автоматом. Их прислали в полк всего десять штук. Но все же каждый из нас подержал новое оружие в руках, научился набивать 35-ю тупоносыми патронами магазин-рожок и 71-м патроном — магазин-барабан.
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.