Моя дорогая - [42]

– «Ах Эсмеральда, ты мой сладкий сон…» – вдруг услышала она неподалеку знакомый звонкий голос, от которого побежали мурашки по спине, губы растянулись в улыбке. Обернулась – к ним приближался Филипп.

– «…Стой, не покидай меня безумная мечта, в раба мужчину превращает красота…»

– Это кто? – спросил Никита.

– «И после смерти мне не обрести покой…»

«Нашел! Сам пришел!» – Надю буквально захлестнула волна радости, она потянулась к Филиппу, дернулась, но ничего не вышло: Никита крепко держал ее за руку.

– Это он? – приблизившись, быстро спросил Филипп, указав глазами на Никиту.

– Он. Бывший. Никита, – кивнула Надя.

– Никита, пусти девушку, – скомандовал Филипп.

– Минутку. А это еще кто? – Никита, уставившись на Филиппа, покраснел, словно налился изнутри яростным презрением.

– Пусти девушку, я сказал.

– Да кто ты такой!

Филипп несильно надавил пальцем Никите на предплечье, и тот моментально отпустил Надину руку.

– Детка, это кто? Твой новый кавалер? – потирая предплечье, с презрением спросил Никита. – Боже, какой-то гопник из пригорода! Я так и знал, Наденька, что ты скатишься до самого дна!

– Больше тебя чтобы тут не было, ты понял? – весело произнес Филипп.

– Эй, эй, потише на поворотах!..

– Ты понял?

– Да пошел ты! – мачо в Никите разыгрался не на шутку, он толкнул Филиппа в грудь.

Что произошло дальше, Надя не очень поняла. Все произошло как-то чересчур стремительно. Кажется, Филипп стукнул Никиту, потому что тот упал и у него из носа потекла кровь.

В следующее мгновение Филипп посадил Никиту и вцепился ему в переносицу.

– Что ты делаешь? – негромко взвизгнул Никита, пытаясь вяло отбиться.

– Проверяю, в порядке ли нос. Ну что, ничего не сломано, носовая перегородка не смещена. Вот так сиди, – Филипп придал телу Никиты нужный уклон, сунул ему в руки его же платок, а руки с платком прижал к носу. – Сейчас все пройдет.

– Ты меня ударил, – гнусаво пожаловался Никита.

– Ты первый начал.

– Ты меня изуродовал! Кровь, ты видишь?

– Сейчас пройдет.

– Ты садист.

– Если ты еще раз появишься возле Нади – будет хуже. Ты понял? – серьезно спросил Филипп, стоя над Никитой.

– Понял, – неожиданно дружелюбно произнес Никита. – Ты бы сразу сказал, что ты ее новый парень.

– Вот, теперь ты знаешь.

Никита опустил платок, посмотрел в него. Потом снова прижал к лицу. Отпустил. Прижал и отпустил.

– Я же говорил, пройдет.

– Ну ты суров, мужик…

– А как иначе?

– Я ж не знал! – извиняющимся тоном произнес Никита. Встал, затолкал платок в карман брюк. Отряхнулся неловко. Огляделся – вокруг никого из прохожих. – Ладно, я пошел. Пока, Надюш.

– Пока, Никита, – деревянным голосом ответила Надя.

Через минуту фигура бывшего мужа исчезла за деревьями.

– Он больше тебя не побеспокоит, – произнес Филипп убежденно.

– Ты думаешь?

– Уверен.

Надя пожала плечами, побрела по аллее, Филипп – рядом.

– Это такой тип людей. Который я терпеть не могу. И от которых стараюсь быть как можно дальше. Потому что они понимают вот только так, после того как им кулаком засветят. А словами – никак. И это паршиво, потому что… потому что они заставляют окружающих превращаться в зверей.

– А ты не зверь? – покосилась на Филиппа Надя.

– А я не зверь, – с тоской произнес он.

– Как ты меня нашел? – решила она сменить тему.

– Нашел ведь… Ты ж сама сказала: это твое любимое место. Прости меня, солнце. За… за то, что случилось вчера.

– Ты же ни в чем не виноват?

– Немного виноват… Я допустил все это. И ты – мое солнце, – произнес он упрямо, нахмурившись.

Надя улыбнулась, потерлась виском о его плечо.

– Как же я люблю тебя, если бы ты только знала, как я люблю тебя! – пробормотал Филипп, разворачивая Надю к себе, с силой обнял, прижался к ее губам с поцелуем.

Где-то неподалеку зашумели голоса, Филипп с Надей, прервав поцелуй, зашагали по аллее вперед, не понимая, куда идут, видя только друг друга, сцепив руки.

– Я говорила с Олей… Она специально устроила эту проверку.

– Мило. Очень благодарная девушка! – усмехнулся Филипп. – Мне кажется, это у нее что-то нервное, после того случая. Когда мне пришлось ее вызволять с чужой дачи.

– Ты думаешь, это нервное у нее? – вздрогнула Надя. – Хотя да, она в последнее время сама не своя.

– Я ей еще вчера кое-какие лекарства посоветовал принимать, но… Это уж как она захочет.

– Мне ее жалко, но я так больше не могу. Я собираюсь от нее съехать в ближайшее время, как только жильцы освободят мою квартиру. Это скоро.

– Ты можешь не ждать, ты можешь прямо сейчас поехать ко мне, – серьезно произнес Филипп.

– Что? Погоди… Ты слишком все… ускоряешь. И это «люблю», и жить вместе… – пробормотала Надя смущенно.

– Так бывает. Словно солнечный удар, знаешь?

Они остановились и опять принялись целоваться. «А чего врать-то самой себе… – мелькнуло у Нади в голове. – Разве я не чувствую то же самое? Разве я не… Ну да, я люблю его. Люблю!»

Оторвавшись от его губ, Надя вдруг сказала серьезно:

– Солнце. Ты говоришь, что я солнце, да? Значит, я специально ударила тебя по голове и у тебя случился солнечный удар, ты об этом?

Они расхохотались и опять побежали куда-то, сцепив руки.

– Погоди… Совсем забыл. У меня же билеты! – спохватился Филипп.