Моя долгожданная любовь - [93]

Эти дни и ночи в горах были лучшими в его жизни. Отчасти ему не хотелось, чтобы они когда-нибудь подошли к концу. Однако он понимал, что приближается тот момент, когда ей придется столкнуться со всей правдой. Теперь Брайони доверяла ему. Она была в безопасности и довольстве. Джим был убежден, что, если он осторожно расскажет ей все, жена сможет осознать, кто она такая в действительности и как коварно ее обманули братья Честер. Он питал уверенность, что у нее полегчает на сердце, когда она узнает, что на деле является его женой и что у них есть свой дом и счастливое будущее ждет их в Техасе. Уже в течение целой недели он обдумывал, как рассказать ей об этом, и задавался вопросом, наступил ли подходящий момент, или целесообразно подождать еще неделю или месяц. Может быть, сегодня вечером, когда они покончат с ужином, когда сядут у камина и будут прислушиваться к завыванию ветра за окном…

Плавное течение мыслей нарушилось, когда Пекос неожиданно поднял голову, навострил уши и фыркнул.

Джим похлопал его по загривку.

— В чем дело, парень? Кони?

По сути, не было причин для беспокойства, если не считать этого мимолетного знака и не учитывать какое-то шестое чувство, предупреждавшее его об опасности и сформировавшееся на основе многолетнего жизненного опыта. Поэтому Джим нахмурился и чуть отклонился от обычного маршрута у поворота, за которым тропка шла прямо к хижине. Проворно привязав гнедого к стволу мескитового дерева, он, крадучись, быстрыми перебежками двинулся вперед, чтобы выяснить обстановку. Все его тело напряглось, как туго натянутый лук, и все его мысли были о том, угрожает ли опасность Брайони. Он вытащил кольт и, затаив дыхание, из-за укрытия посмотрел в сторону хижины.

Его словно кипятком ошпарило, когда он увидел возле хижины пять лошадей на привязи и трех мужчин с пистолетами в руке, пристально наблюдавших за тропой. Затем его мысли как бы раздвоились: с одной стороны, он ужаснулся, поняв, что Брайони находится в опасности, с другой, — более трезво оценив ситуацию, он заметил и узнал двух из пяти жеребцов. Это были мустанг и большой чалый конь, принадлежавшие братьям Честер. И он также понял, что они должны быть в хижине с его женой.

В его душе боролись два чувства: холодная ярость и одновременно жуткий страх за жену. Затем он услыхал вопль Брайони в хижине. Слов он не разобрал. Потом наступила тишина. Джим бросился вперед, по возможности держась в укрытии, пока ему не пришлось выйти на открытое пространство. Он находился в пятидесяти футах от троицы пришельцев, когда выпрыгнул на тропу, и все трое, услышав шум, тут же развернулись и выстрелили. Но Джим был точнее, прогремели три выстрела из его кольта, и все попали в цель: противники рядком свалились в песок. Джим, не останавливаясь, бежал к хижине.

Дверь распахнулась, и Честеры выскочили на крыльцо. Вилли Джо держал Брайони перед собой, прикрываясь ею, как щитом. Джим увидел, что ковбой приставил пистолет к ее виску.

— Логан, бросай оружие, — рявкнул Фрэнк Честер, неторопливо шагая по крыльцу. В его руках был шестизарядный револьвер, нацеленный в грудь Джима. — Только попробуй что-нибудь предпринять. Одно движение, и Вилли Джо проделает дырку в голове леди.

У Джима сдавило виски. Сверля врагов глазами, он, подобно пантере, замерев на месте, был готов к прыжку, чтобы нанести смертельный удар. Стрелок не решался кинуть взгляд на Брайони, понимая, какой ужас должен был отразиться на ее лице. Если бы он увидел это, то мог пойти на крайность, что было бы неразумно, так как в результате и он, и она могли погибнуть. Поэтому, пока его мозг метался в поисках выхода из этого отчаянного положения, стрелок не сводил глаз с Фрэнка и Вилли Джо, держа курки пистолетов на взводе. Но вновь раздался голос Фрэнка, в котором отчетливо прозвучала насмешливая нотка:

— Бросай оружие, Логан! Сию минуту! Или я подам команду Вилли Джо. Ведь девушка слишком хороша, чтобы раздробить ее голову на куски, а? Итак?

Больше Джим не колебался. Он бросил пистолеты. Брайони издала вопль, когда Вилли Джо отшвырнул ее от себя, и упала на песок у ног мужа.

Он быстро нагнулся и помог ей подняться, поддерживая ее обеими руками. Ее личико было белым, как мел, и влажным от слез. Глаза девушки казались огромными и застывшими от ужаса, когда она вцепилась в его руку, чтобы не упасть.

— Они ничего не сделали тебе? — быстро спросил он. — Ты в порядке?

— Да, но они собираются убить нас обоих, Джим. Что будем делать?

Он не успел ответить, так как снова прозвучал голос Фрэнка, смотревшего на них с ухмылкой с крыльца. Но, что странно, несмотря на пренебрежительный вид, его лицо стало необыкновенно бледным, а оливковые глаза горели особенно ярким светом.

— Ну что, Катарина, теперь ты видишь, какие неприятности доставляет тебе этот тип? — Фрэнк издал хриплый смешок. — Тебе следует держаться за нас с Вилли Джо, и тогда ты будешь великолепно себя чувствовать дома, в Сан-Диего.

Брайони выпрямилась, сомкнув руки в кулаки. В ее глазах зажглись изумрудные огоньки.

— Не смей больше называть меня Катариной! — с ядовитой угрозой крикнула она ему. — Ты просто куча бизоньего дерьма — и ты, и твой мерзопакостный братец! — Она тряхнула головой, и ее гордый, прелестный подбородок взвился вверх тем движением, которое так хорошо помнилось Джиму. — Лучше я погибну со своим настоящим мужем, чем останусь жить с тобой!