Моя бульварная жизнь - [51]

— И зарплата у него выше, чем у нас, — пробормотал прагматичный Эльсотоль.

— Нет-нет, никогда, только через мой труп! — заорал Гоблин — тот еще гаденыш.

Я понимала, что они правы в одном — Славе не было места в нашей редакции. Причем в прямом смысле — прошло много времени, мои замы научились сами прекрасно справляться с номерами и ладить с сотрудниками. Посадить его как свадебного генерала — пусть будет памятником сам себе за все его заслуги перед Хозяином? Наверное, это слишком жирно даже для такой богатой редакции, как наша. И я решила поступить дипломатично и сделать то, чего никогда не делала — посоветоваться с Уткиным. В конце концов, он генеральный директор и пусть сам принимает решения.

Уткин аж надулся от удовольствия, когда я пришла к нему за советом. Я театрально потупила глаза и произнесла:

— Слава — гордость издательского дома, мы же не можем выставить его на улицу. Но в нашу редакцию он, к сожалению, внесет только смуту.

В общем, я оставила Уткина в тяжелых раздумьях. А на следующий день мы узнали, что Недобежкина поставили руководить всеми малыми изданиями — шеф-редактором, кем он всегда любил быть. И так мне жалко его стало — ведь каждая газета имела своего редактора, и Славина должность опять оказалась надуманной. Он вернулся в свой кабинет на 8-й этаж, и я сразу же поднялась к нему. Не помню, о чем мы говорили. Скорее всего, о собачках. Но мне очень хотелось, чтобы в этом большом пустом кабинете он не чувствовал себя одиноким и униженным. Чтобы его хоть как-то утешить, я произнесла фразу, которую не надо было произносить:

— Здесь с любым могут так поступить, ты же знаешь. Ничего удивительного, если скоро на твоем месте окажусь я.

Я сказала, совершенно не веря в то, что говорила. Но какими пророческими оказались мои слова!

Закрытие «Декамерона»

Они его все-таки закрыли! Недолго Слава поруководил изданиями — месяца три. Бедная Павленкова недоуменно разводила руками: «Ну как может быть не прибыльной газета тиражом в 120 тысяч?» Она сидела у нас в редакции, видно, ей стало совсем невыносимо находиться в своем кабинете, который, впрочем, у нее быстренько забрали. Во всех изданиях к этому времени осталось уже человек семь. Или восемь.

— Их будут увольнять по закону или как обычно? — спросил кто-то из моих новеньких сотрудников.

— Конечно, как обычно, — чуть не всхлипывая, отвечала Павленкова.

Это означало, что каждый, кто пострадал от закрытия газет, должен написать заявление по собственному желанию — все по схеме закрытия «Успеха». Никаких выплат, которые обязано делать предприятие при закрытии своих подразделений, никаких отпускных или положенных за два месяцев окладов.

— Хоть бы гонорары заплатили, — мечтала Павленкова. — Нам уже месяца четыре их не дают…

Потом мы с ней еще долго обсуждали наш славный проект, который так бездарно зарыли в землю в издательском доме. Ведь неплохая идея — «Декамерон»! Я когда-то предлагала Хозяину превратить газету в журнал — сделать из нее глянцевое красивое издание про личную жизнь звезд, тогда это поле пахал только «Караван историй». Мы с Длинноволосым художником выпустили пробный номер — Длинноволосый расстарался и сделал классный, очень стильный дизайн. Но Хозяин не пожелал тогда вкладывать деньги в долгоиграющий проект, ведь глянцевый журнал начал бы приносить прибыль, по нашим расчетам, только через год-полтора.

При этом в издательстве работал — и до сих пор работает! — отдел маркетинга. Где, как не там, должны были просчитать и будущую прибыль, и перспективы развития, и тематику — и все, что связано с появлением нового продукта. Однако отдел маркетинга занимал в издательстве какую-то странную наблюдающую позицию. Наверное, маркетологи были тоже из чьей-то песочницы, ничем другим их безмолвное пребывание в издательстве было не объяснить.

Через несколько дней Павленкова, которая пыталась бороться за свою газету, и даже нашла какого-то спонсора, готового платить деньги за то, чтобы «Декамерон» выходил, пришла ко мне и буквально рухнула на стул.

— Они НИЧЕГО не хотят, — устало произнесла Ленка. — Ни спонсора, ни уменьшения тиража, ничего! Зато знаешь, почему «Декамерон» оказался нерентабельным? В штате газеты числились какие-то люди, в том числе и маркетинг — ну, ты представляешь? Конечно, разве одна маленькая газетка может прокормить такую ораву людей?

Я уже просто молчала. Ленку было жалко, надо куда-то ее устраивать на работу — увы, в свою газету я не могла ее взять, не было для нее свободной ставки. Пришлось звонить Костылину — он тогда как раз занялся интернет-сайтом. Юрка знал цену высокопрофессиональной Павленковой и обещал подумать.

Настроение все равно было паршивым. Так жаль было «Декамерон» — ведь он спас нас всех буквально от голодной смерти! Он и Костылину помог залезть на вершины рекламного бизнеса, и Хозяину принес немалую прибыль. А теперь его закрывают — без жалости и сожаления, не предприняв ни малейшей попытки хоть как-то спасти.

Костылин забрал Павленкову к себе. Пришел ко мне радостный и сообщил эту весть. Потом помялся немного и добавил:

— Я тут с Хозяином разговаривал… предлагал ему продать мне «Декамерон» — все равно он уже никому не нужен. Так вот… Хозяин отдал мне его просто так. Бери, сказал, и пользуйся.