Моя бульварная жизнь - [34]
Я этот разговор поддерживать не хотела. Хотя иногда на планерках, разглядывая Ясную, тоже размышляла над этим вопросом — что он в ней нашел? Дело даже не во внешности, хороший секс не зависит от размеров частей тела — мы столько раз писали на эту тему в газете! Но ведь между сексом люди обычно разговаривают, шутят, общаются — и именно это делает секс и отношения вообще человеческими и трепетными. А ведь с Ясной совершенно не о чем поговорить! Книжек она не читает, фильмов не смотрит, спортом не увлекается — одни «бабки» на уме. Кто-то из сотрудников предложил скидываться на подарки ко дню рождения не по 50 рублей, как это было в старом «Виче», а хотя бы по сто. Согласились все, кроме Ясной, которая еще и возмутилась, что «цену» подняли сразу в два раза! Куда она деньги девает при таких доходах? И одевается так себе — словно на Черкизовском рынке, и машину не водит, и по ресторанам не ходит, а вот поди ж ты. Я однажды не выдержала — язык мой проклятый, спросила как бы в шутку: «На что деньги копишь, Юль?» А она очень серьезно и даже жалостливо начала рассказывать мне, что живет в квартире сестры, а сестра, пока у нее ребенок маленький — с мамой, а у нее самой сын подрастает, и квартира ох как нужна. Но к этому времени мне уже донесли, что живет Ясная с сыном в престижном районе и в шикарном доме. И никого из коллектива она туда никогда не приглашала, хотя кто-то из наших даже подвозил ее до самого подъезда и намекал на чашку чая.
Да Бог с ней. Неблагодарное дело считать деньги в чужом кармане. Костылин тем временем стал приводить мне аргументы, по которым Ясная никак не могла стать главным редактором. А я и возражать не стала. Предложила только поспорить — жалко, что не на деньги. Костылин легко согласился: «На что?» «На поход в дорогой рыбный ресторан» — я не сомневалась, что выиграю спор, поэтому сразу же заказала рыбу.
— Не, ну я всегда ценил твою интуицию, мать, — пожимая мне руку, почему-то радовался Костылин, — но сейчас ты стопроцентно ошибаешься. Я, конечно, рыбу тоже люблю, и пойдем к Новикову — потянешь?
Он имел в виду новомодный тогда ресторан Аркадия Новикова «Сирена», где только чаевые насчитывают от 5 до 10 тысяч рублей. Кстати, этот спор я выиграла, а вот к Новикову меня Костылин так и не сводил.
Месяц пролетел незаметно. Ясная вернулась загорелая, веселая. Зашла ко мне в кабинет и вместе со скромным сувениром — набором греческих специй — огорошила меня новостью:
— Я привезла интересные статьи из Греции.
— А разве ты была в Греции?
— Мои итальянские друзья на яхте возили меня по побережью Греции. Там мне удалось познакомиться с русскими содержанками очень богатых греков. Они мне рассказали массу интересного.
— Конечно, пиши. В следующий номер и поставим.
— Там материала не на один номер, — скромно потупила глаза Ясная. — Наверное, придется давать главы с продолжением.
Я удивилась. Не было в истории газеты случая, чтобы здесь печатались материалы с продолжением — да это и правильно, ведь газета выходит два раза в месяц, читатель уже забудет, что было в предыдущем номере. Но я промолчала.
Свой очерк она принесла через неделю — он действительно был огромным. Я по редакторской привычке почиркала все лишнее — тема-то, в общем, была не нова, еще Даша Асламова лет этак пять назад писала про таких же русских девчонок-содержанок богатеньких набобов из Турции. Девочки находят богатых иностранцев, желая обеспечить свое будущее, ложатся с ними в постель, некоторым из них «везет» — их берут замуж, но пятой или десятой женой в гарем богатые «заморские принцы». Об этом же повествовал и материал Ясной, изобилуя по вичевской традиции интимными подробностями и смакованием их. Юля пришла за своими заметками, взяла их в руки, увидела мои «чиканья» — и надо отдать должное ее выдержке, ничего не сказала, тихо удалившись. И ровно — тут уже я время засекала — через десять минут звонок из Америки от Хозяина. Он даже поздоровался ледяным голосом. И дальше поехало:
— Будем печатать Ясную с продолжением — я планирую в одиннадцати выпусках газеты. То, что она написала, это настоящая литература, это новая Оксана Робски (кто не знает, была такая дамочка новомодная писательница — из Рублевских женушек, как раз вышел ее первый роман и ударно раскручивался по каналам ТВ), мы потом еще и книгу издадим, такого еще не было! — и так далее в таком духе.
Поскольку я молчала и никак не поддерживала восхищений Хозяина новой Оксаной Робски, голос его леденел и леденел. И тут я смалодушничала. Вместо того чтобы уже тогда сказать все, что я думала по этому поводу, я начала льстиво предлагать варианты, как можно повыгоднее напечатать греческую эпопею Ясной. Если бы сказала правду, то немедленно была бы уволена. Это понятно. Зато не была бы в том дерьме, в котором оказалась сейчас. Но… история не знает сослагательных наклонений. А я проблеяла:
— Давайте начнем печатать эту историю с начала номера, со второй полосы с отсылом на основной кусок. Тогда и сокращать меньше придется, и значимость материала поднимем.
Вот пишу эти слова — и даже сейчас стыдно за них… Значит, я все-таки получила по заслугам…
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.