Моя безумная фантазия - [13]

— Я больше никогда не ожидала вас увидеть.

— Ну разумеется, мадам. Часть игры. Я очень хорошо понял: подманим его поближе, разбрасывая обрывки сведений, как крошки в лесу. Он пойдет по следу, глупец, потому что ему отчаянно нужны эти сведения. Что ж, я заглотил наживку. Какая меня ждет награда?

Мэри-Кейт в смятении свела брови, он нахмурился.

— Это был ваш любовник или просто знакомый? — спросил он, глядя в ту сторону, куда ушел Дэниел. — Судя по выражению вашего лица, свидание было далеко не нежным. Вы поссорились?

— Это мой брат, — тихо проронила девушка.

— А мне казалось, у вас нет родных, мадам, или это просто еще одна ложь?

Мэри-Кейт молчала. Что сказать, чтобы смягчить его гнев? Да и почему она должна что-то объяснять?

— Ну же, вам нечего сказать?

Прошла еще минута в молчании. Лист опустился на землю, сердито заверещала белка, но они так и не сказали ни слова.

— Можете оставить при себе свои тайны, мадам, — наконец заговорил Сент-Джон, словно вынося приговор. — От вас мне нужно только одно. Местонахождение моей жены.

— Что?!

— Не пытайтесь уйти от ответа, мадам. Ваши широко раскрытые невинные глаза не оказывают на меня никакого действия. Где Алиса?

Глава 8

— Ваше молчание можно было бы счесть похвальным, не стремись вы обратить его к своей выгоде.

Его голос прозвучал слишком громко в замкнутом пространстве экипажа.

Арчер Сент-Джон сложил руки на золотом набалдашнике трости. Посторонний человек подумал бы, что он расслабился и едва расположен к беседе. Но Мэри-Кейт знала, что это не так. Он жадно разглядывал ее с того самого момента, как усадил в свой экипаж.

— Что вы хотите от меня услышать?

Он уже несколько раз задавал ей одни и те же вопросы, на которые Мэри-Кейт не имела ответов, хотя граф был уверен в обратном.

— Правду. Занятная пикантная подробность пришлась бы сейчас очень кстати. Где Алиса?

— Я снова должна отвечать на этот вопрос? Я уже сказала: не знаю.

— Значит, мы опять топчемся по кругу? Завяжем приятельскую беседу или вы предпочтете посидеть в тишине? — Он невесело усмехнулся.

— У вас большой опыт в похищениях? Мне показалось, вы справились со мной без труда.

— Возможно, я постепенно привыкну к такого рода вещам. Вы первая моя связь с Алисой за целый год, мадам, первый намек на то, что она не просто ушла в небытие. И я не позволю вам проделать то же самое.

— А что вы сделаете, если я прибегну к помощи мирового судьи?

— Если вы его найдете, непременно сообщите ему, что находитесь под моей защитой. Какой вывод он из этого сделает, останется на его совести. Но можете подождать до приезда в Сандерхерст. Я близко знаком с тамошним мировым судьей.

— Я немедленно обращусь к нему, когда мы приедем!

— О, вам нет нужды ждать, мадам! Вы находитесь в его обществе. — Сент-Джон рассмеялся в ответ на сердитый взгляд девушки.

Только-только миновал полдень, а зимнее небо уже начало темнеть. В тусклом свете дорожного фонаря Мэри-Кейт разглядела своего похитителя. Под распахнутым пальто виднелись изумрудный сюртук, безупречно повязанный белый шелковый шейный платок и лосины из оленьей кожи. Начищенные до блеска сапоги дополняли картину непринужденной элегантности — городской джентльмен выехал за город.

Она совсем не соответствовала ему: черное платье, запачканный плащ, стоптанные козловые башмаки. Мэри-Кейт чувствовала себя замарашкой после недельного пути, мечтая, как никогда, о самых необходимых человеку удобствах — принять горячую ванну, вымыть голову. И согреться. Последнюю ночь она провела, свернувшись в комочек под деревом и ненадолго проваливаясь в дрему, когда стихал пронизывающий ветер.

Сент-Джон вдруг дотронулся до нее: его палец осторожно лег на запястье, словно проверяя биение ее пульса. Мэри-Кейт слегка пошевелила рукой, прежде чем отдернуть ее.

Арчер опустил одно из цветных стекол фонаря, чтобы получше осветить экипаж. Он уселся в углу, подперев кулаком подбородок. Непринужденное изящество его повадки не могло скрыть настороженности.

Девушка ничего не сказала, когда он повел ее к экипажу, только в последний раз оглянулась на могилу и в ту сторону, куда ушел брат. Она не стала противиться Сент-Джону, да он и не ожидал другого.

Мэри-Кейт еще дальше забилась в свой угол. В затылке нарастала боль — мрачное, неодолимое предостережение. Она откинула голову на подушки. Не сейчас, после всего перенесенного за день…

— Вы побледнели.

— Вы взяли на себя роль моего зеркала?

— А стоит?

— Пожалуйста, не надо. Я не могу сравниться с женщинами вашего круга.

— Ваша угрюмость — следствие пропущенного обеда? Или вы просто плохой попутчик?

— Прошу, не надо.

— Не надо быть вежливым? Обходительным? Дотошным?

— Не говорите об обеде.

— Вам плохо.

— Да. Утверждение прозвучало слишком резко по сравнению с предыдущими ответами. Вздох, признание своей слабости, мольба о помощи. Почему она так откровенна? Она презирала себя за слабость.

— Чем я могу вам помочь?

— Свет. Погасите фонарь, пожалуйста.

Усилием воли Мэри-Кейт подавила боль, но она не ушла, а продолжала накатываться волнами, толчками, которые исходили из затылка и тянулись к уголкам глаз, превращаясь в длинные серебристые полосы света.