Моя 9-я жизнь - [4]

― Мила, ― снова позвал красивый баритон, ― брось свою ледышку и садись в машину! Пожалуйста.

― А вы кто? ― наконец обрела я дар речи. ― Откуда знаете моё имя?

― Я многое о тебе знаю. Я знаком с твоим крёстным, с Петром Шиманским. И не бойся ― я не опасен… Ну, по крайней мере, для тебя.

Повисла немая пауза. Я не знала, как поступить: садиться в незнакомую машину было боязно, а посылать добродетеля куда подальше и шпарить до дому пешком ― не очень разумно.

По-видимому, устав от моей нерешительности, брюнет распахнул пассажирскую дверцу и жестом пригласил садиться внутрь. Я рассталась со своим оборонительным снарядом и забралась в машину. Незнакомец каким-то непостижимым образом тут же возник на водительском сиденье… Наверное, моё восприятие действительности малость подзамёрзло и замедлилось.

― Меня зовут Владом, ― представился он.

― Очень приятно! ― выдала я штампованный ответ.

Щёлкнул переключатель, по салону разлился слабый электрический свет.

― Ты, должно быть, здорово замёрзла? ― Влад повернулся ко мне…

Крупные, как смоль чёрные кудри, безупречная персиковая кожа, точёные черты лица, и глаза… большие, миндалевидные, не просто зелёные, а, как частенько пишут в книгах, ― изумрудные, бесконечно яркие и совершенно бездонные. Стоило посмотреть в них, и окружающий мир исчезал, раскалывался на малейшие частицы, разлетался на атомы, теряясь где-то в небытии.

― Замёрзла? ― снова спросил он.

― Угу, ― кивнула я, вспомнив, что на вопросы принято хоть что-нибудь да отвечать.

― Сейчас станет теплее, ― Влад потянулся к регулятору обогрева, обнажая изящную узкую кисть.

― Откуда ты? ― вырвался у меня нелепый вопрос.

― То есть?

― Н-ну-у… вы, наверное, не местный, раз знакомы с Петром Павловичем, а мы с вами раньше не встречались? ― неловкость растеклась по моим щекам густым жаром. В более дурацкое положение себя поставить было бы трудно: сначала как глубокая сумасшедшая по ночным трассам шастаю, потом, обращаясь к незнакомому человеку, вдруг начинаю тыкать, но тут же возвращаюсь к выканью, и краснею, чем даю ясно понять, что очарована до глубины души.

― Да, ― ответил он, ― в Литве я бываю не часто. Зато созваниваемся мы с Петром почти ежедневно, а ты ― его любимая тема. Так что я в курсе всех твоих успехов.

― Вот как…

«Каких ещё успехов???»

― Он с такой гордостью хвастался твоим красным аттестатом и победами на олимпиадах, будто сам во всём этом участвовал!

«Ах вот оно что ― Олимпиады по биологии.»

― А когда ты поступила в медицинский, то наш профессор чуть не умер от счастья!

― Что ж, значит, вам и впрямь известны главные пункты моей биографии. Может, в связи с этим, скажете пару слов о себе?

― Пожалуйста, не надо выкать, ― строго прозвучало в ответ.

Свет погас, машина тронулась с места, ловко свернула на встречку и понеслась вперёд. Понятно: о себе это божество не расскажет, и я только что ткнулась носом в дела, меня не касающиеся.

― Пристегнись, ― напомнил владелец точёного профиля.

Мне очень трудно было не пялиться на него во все глаза. Такого красивого человека я ещё в жизни своей не встречала. Он казался ангелом, с небес сошедшим.

― Мила, пристегни ремень, ― снова повторил Влад, с трудом сдерживая улыбку, от чего на щеке его заиграла озорная ямочка.

«Ага… он второй раз упомянул ремень безопасности… Это, наверно, потому, что я кивнула, но так и не приступила ни к каким действиям…» Я приказала себе собраться с духом, перестать млеть от внешности рядом сидящего и впредь вести себя адекватно, вытянула ремень, но пристегнуться всё никак не удавалось ― защёлка выскальзывала из закоченевших рук. Владу пришлось вмешаться в эту возню, и на мгновение его пальцы коснулись моих, легонько, невесомо, но того было достаточно, чтобы моё сердце пустилось галопом. «Нет уж!» ― сказала я себе мысленно. ― «Рановато для безнадёжных диагнозов! Это всего лишь красивый парень, а красота притягивает. И всё на том! Давно известный факт: я ― не наивная дура, способная втрескаться с первого взгляда в кого-либо, будь он хоть трижды прекрасен! И я отлично контролирую свои эмоции (ну, когда нахожусь в адеквате, разумеется)!» И будто нарочно тёплая рука накрыла мою.

― Совсем ледяные! ― констатировал Влад, бережно сжимая в ладони мои пальцы. ― Надеюсь, ты не разболеешься теперь!

― Ерунда, ― пролепетала я, ― я даже в раннем детстве ни разу не простужалась.

«Сейчас, наверно, он спросит, что я потеряла на ночном шоссе… И что ответить? Придётся признавать постыдную истину: я ― лунатик-марафонец…»

Но Влад молчал. По-видимому, деликатные люди не перевелись даже в наш век!

― Откуда ты знаешь Шиманского? ― заговорила я, лишь бы отвлечься от нежности его прикосновения.

― Да мы с ним почти родня!

― Вот как? А он никогда о тебе не упоминал.

― Это верно. Пётр не любит обо мне говорить.

― Почему?

― На всё свои причины, ― сказал Влад и выпустил мою руку. ― Ты согрелась?

Меня тут же бросило в нещадный озноб, будто от этого вопроса воздух похолодел градусов на десять.

― Д-да! ― ответила я, постукивая зубами. ― Всё хорошо!

― И часто ты так бесстыдно врёшь? ― на его щеке вновь заиграла ямочка.

― Нет, только в ночь с пятницы на субботу!