Мой знакомый медведь - [3]

— Ночью не забывай, пригибайся. Ток есть… Радио тоже есть. — И он перешагнул через тонкие провода. Потом спустились в снежный колодец, открыли дверь в дом.

В комнате было сумрачно. Гераська повернул выключатель и, когда вспыхнула большая яркая лампочка, сказал:

— Ишь сколько света. Окошки лопнут.

Из окна со сколотым уголком стекла сильно дуло. Гераська заткнул дырку тряпкой, помог растопить печку. Затрещали дрова, стало тепло и в доме и на душе.

Глава третья

Все утро Витька думал о том, какую ему дадут работу: вдруг сразу отправят в тайгу с научными сотрудниками. Вот было бы здорово! А может, препараты какие‑нибудь готовить заставят?..

Его заставили возить на санках дрова, а потом колоть замерзший уголь для котельной. Только в обед он зашел ненадолго в дом, где была научная часть заповедника. На полках увидел столько книг по биологии, что остановился перед ними, как перед только что найденным кладом. Для него это и был настоящий клад. А жена директора — заведующая научной библиотекой — сказала:

— Вам здесь делать нечего. Вам надо записаться в библиотеку в клубе. Художественная литература там.

— Я там запишусь… А можно вечером взять вот эту книжку?

— «Методику полевых исследований»? — удивилась библиотекарша. — Возьмите, если она вас интересует.

После работы, наскоро перекусив, Витька уткнулся в книжку и забыл обо всем на свете. Раньше он читал книжки о биологии кабана, лося, чтобы узнать, на что ученые обращают внимание, изучая зверей. А в этой книге были специально разработанная программа для изучения животных и методики различных наблюдений…

«С этой книжкой я уже не буду слепым котенком», — думал Витька, выписывая непонятные термины.

Ночью с чердака то и дело доносился негромкий шум. Это охотился на мышей горностай, следы которого были видны на сугробе у крыши. «Что‑то он больше не бегает», — подумал Витька и посмотрел в окошко. На улице было светло. Взглянул на часы. «Елочки с палочкой, просидел всю ночь. Уже пора на работу».

Витька вышел из дома и услышал шум проходящей электрички. «Какая же тут электричка? — вдруг спохватился он. — Что это шумит?» Шумел океан у другого края поселка. И шум прибоя был очень похож на шум проходящего неподалеку поезда.

В это солнечное утро следы на снегу были бирюзовыми, как вечернее небо в жаркое лето. Дома Витька никогда не видел таких следов. Они как будто светились изнутри. Галина Дмитриевна, геоботаник заповедника, объяснила ему, что такими красивыми их делают примеси разных солей в снегу, которые ветер вместе с водяной пылью приносит с океана.

Когда Витька шел на работу, небо было ярко–голубое, почти синее, как на юге. Но вдруг возле окошка началась белая кутерьма пушистых снежинок. И вскоре за метелью уже не видно стало соседнего дома.

— Какая неожиданная пурга, — сказал Витька, сколачивая стеллаж для гербарных листов.

— У нас неожиданной пурги не бывает, — засмеялась Галина Дмитриевна, — тут ее всегда ожидай.

Пурга бушевала весь день. Громадные массы незамерзающей воды океана не давали настояться морозам. Они не были здесь сильными. Зато ветер разгонялся над океанским простором и снегом хлестал в лицо так, что хоть закрывай его руками и падай в сугроб. А надо было идти в магазин — дома нечего есть.

В поселке уже никаких тропинок. Местами ноги теряли опору в рыхлом снегу, и надо было ползти по сугробу. К магазину со всех сторон пробирались люди. Рядом с крыльцом сидела в сугробе пожилая женщина. Ее пальто веером распласталось по снегу. Она вытряхивала снег из рукава и кричала Витьке:

— Вы за мной! Я немножко посижу.

Маленький мальчуган выскочил из магазина на крыльцо и, как пингвин крылышками, замахал ручонками, потому что ветер перехватил дыхание. Отец завернул его в большой рыбацкий плащ, как завертывают какую- нибудь вещь.

— Вот за это нам и платят северные, — сказал он и, взяв сверток под мышку, вышел из магазина.

Возле дома Витька по самые плечи сунул руки в сугроб и с трудом открыл замок, хотя он и не запирался на ключ.

В эту ночь страшно было спать. По дому будто скребли десятки жестких метел — это буран шлифовал стены. А на крышу, казалось, сыпали из мешков песок. От ударов ветра домик вздрагивал, и Витька боялся — сорвет крышу. Утешало только, что не первый год стоит этот дом на Камчатке…

Проснулся Витька затемно, хотя с вечера долго не мог заснуть. На улице тихо. Повернул выключатель — света не было. Нащупал фонарик. Открыл дверь. За ней оказалась вторая, белая. Даже не сразу понял, что это отпечаток двери в снегу. Дом замело…

«Хорошо, что дверь открывается внутрь», — подумал Витька, принес табуретку, взял лопату и стал пробивать вверху нору, сбрасывая снег прямо в коридор. Наметенный до крыши снег был тяжелым, плотным, и лопата втыкалась в него с трудом.

И вдруг в лицо ударил ослепительный дневной свет. Оказалось, было уже светло, а дом, как и весь поселок, утонул под снегом. Из ровного снежного поля черными столбиками торчали железные трубы, дымили. Кое–где копошились люди. Неподалеку в крыше сарая мужик проделал дыру и через нее бросал корове сено.

Витька хорошо помнил, что в самой низине, у речки, стоял дом. Теперь там не было даже трубы. Два мужика с лопатами откапывали ее.