Мой взгляд на мир - [3]

Говоря по правде, не хочется мне верить в эту последнюю картину. Я попросту хотел показать, какой скромной мне кажется познавательная мощь Человека в Космосе, какую узурпацию я наблюдаю в Anthropic Principle, сколь многим мы рискуем, предоставляя перерабатывающим информацию (data processing) машинам все наши знания. Впрочем, когда я читаю соответствующую специальную периодику, то вижу, что биржи, производители различного рода автомобилей или продуктов питания, одним словом, поклонники и люди, находящиеся во власти Капитала, пользуются сетями… а все остальное, вместе со всем Космосом, не волнует их ни капельки. Слишком преждевременно мы короновались, вряд ли мы готовы принять Корону Творения: надо бы подождать хотя бы лет сто, чтобы убедиться в том, что мы действительно кое-что знаем, что мы способны исполнять surfing в кибернетическом пространстве (Cyberspace) от полюса до полюса и что сеть не разъест наши Рынки…

О том, что я написал выше, можно сказать по-другому. Человек приспособлен — своим наблюдательным сенсориумом — к экологической нише проживания, грубо говоря, в шкале, сравнимой с его телесностью (например, с ее размерами). Однако он способен своими идеями, концепциями, гипотезами, которые со временем «укрепляются» в «научную определенность», — выходить за пределы границы той ниши, в которой он сформирован в соответствии с потоком наследственности (геномом). При этом остается справедливым общее правило: чем больше или меньше оказывается шкала (Космос — атомы), тем менее определенной, менее однозначной, как бы более «гибкой» и «эластичной» оказывается теория. Никто (кроме солипсистов, но кто же их видел?) не сомневается в форме, твердости, сохранности камня. Такой уверенности мы не можем иметь по отношению к скоплению галактик или к множеству частиц (таких, как нейтрино). При этом особенно необычным представляется человеку то, что незыблемые правила его логики, поддерживающей верность его рассуждений, например, такие, как A — это B (каузализм) или A є A (тождественность вещи с самой собой), или закономерности конъюнкции или дизъюнкции, могут терять универсальную решающую силу в микромире, а в макромире приобретают некоторую познавательную неопределенность. Математика (например, Гедель (Godel)) проявляет свою иллюзорность. Гелл-Манн (Gell-Mann) при этом упорствует в том, что антиномия «электрон — волна — частица» — коллапс волны — принцип комплементарности (родом из копенгагенской школы) — все это вовсе не является непостижимыми для нашего разума загадками. Другие физики «верят в загадки», а последние эксперименты, кажется, показывают, что электрон может одновременно быть «и здесь, и где-то в другом месте». Одним словом, вместе с выходом за границы нашего сенсориума нарушается и «здравый рассудок»; то, что не «умещается в голове», оказывается фактом в опытах, например, известно, что такое период полураспада самораспадающихся (радиоактивных изотопов) атомов, и известно, что ничего не известно в этой области, кроме исключительно статистической информации, — о множестве атомов мы будем знать, что через определенное время их определенное количество подвергнется распаду и что для данного «типа атомов» это количество (и время) остается постоянной величиной, но мы знаем, что невозможно обнаружить никакие причины, вызывающие распад вот этого атома, а с другим ничего не происходит. Одним словом, с «очевидностями» за пределами нашей экологической ниши мы должны расстаться: математика позволяет заходить дальше, но интерпретации результатов математизированной физики могут быть нетождественными и, что, может быть, еще хуже, их «переводы» на обычный язык, которым мы пользуемся внутри нашей ниши, могут существенно противоречить друг другу. Наше бытие находится между макро- и микромиром, и ничего нельзя поделать с тем, что знанием (даже точным, о том, что уран критической массы обязательно взорвется) мы уходим дальше, нежели ПОНИМАНИЕМ в стиле «здравого рассудка». Можно (как специалисты — эксперты науки) привыкнуть к такому состоянию вещей и даже считать, что «понимаешь» так же хорошо, как и «знаешь», но это лишь вопрос тренировки, формирующей навыки, склонности и last but not least «привычность» предмета: впрочем, мы всегда ненадежны, и так — то есть с неустранимой познавательной неопределенностью — и следует жить. Другое дело в том, что все это — заботы незначительного меньшинства людей, а одновременно такие заботы служат питательной средой для умственных работ других людей — от математики через физику галактик до герменевтики, но таких тоже немного.

А этих демонов «точности» окружают туманы предрассудков, верований, догадок, окаменевших в истории толп или обществ в аксиомы вер.

Написано в мае 1996 года.