Мой венок - [8]

Два косматых чудовища, отдаленно напоминающие людей, дежурили возле лаза в логовище и с ненавистью посмотрели на Виталия Юлиановича. От их взгляда тоскливо сделалось в груди у ясновидящего. Он потащился по оброшенной траве, сел в стороне от них, прислонившись спиной к сосне, и стал слушать звуки и втягивать запахи.

Очевидно, никакой опасности не было, потому что Соколов поднялся на четвереньки и поплелся дальше.

Пещера, в которой жили питекантропы, находилась на склоне невысокой горы. Пробравшись по прозрачному сосновому лесу к ее подножию, Соколов нашел родник. Почва около ручья была утоптана племенем. Виталий Юлианович наклонился к воде, погрузил в нее свои мохнатые мускулистые щеки и, отфыркиваясь, начал всасывать жидкость. Утолив жажду, он вдруг почувствовал давний, ставший уже привычным голод. Надеясь подобрать какие-нибудь отбросы, животное побрело наискось вверх по склону.

Нора племени осталась в стороне и ниже по уровню. Дойдя до скалистого утеса, ясновидящий стал нюхать землю, отыскивая пищу. Здесь была яма, в которой питекантропы держали пойманных зверей - больной Виталий Юлианович разыскивал остатки корма, который обычно кидали плененным.

Ему на этот раз не повезло. Он нашел только раскрошенный мосел и поглодал эти сухие косточки, однако спазмы в животе ими нисколько не унял. Тогда он начал искать коренья, разрывать дерн и, набредя на молодую сосенку, объел ее свежие побеги.

Питекантроп был беспокоен и раздосадован: он очень хорошо помнил, где он мог бы найти для себя вкусную еду, но не смел ее тронуть. Кое-как наевшись, он сел отдохнуть возле ямы. В глубине ямы что-то зашевелилось, Виталий Юлианович лег на живот и поглядел туда. Счастье уже давно отвернулось от племени. В яме находился самый жалкий улов, который только можно было придумать. На дне сидел, сжавшись в комочек, маленький питекантропчик. Он был очень похож на тех двух зверей, которых Соколов недавно встретил у входа. Несмотря на младенческий возраст, тело и морда у него были покрыты шерстью, лоб был скошен, челюсти вытянуты вперед. Пленник поднял голову и взглянул вверх. Выражение его глаз поразило Виталия Юлиановича: он привык видеть ожесточенность в таких глазах, сверкавших на него из-под меха, и в последнее время очень боялся их. Эти же глаза на него смотрели с тоскливой мольбою.

Инвалид отслонился от обрыва и сел, прислушиваясь к тому, что делалось у него на сердце и что-то словно соображая. Неожиданно он поднялся на искалеченные ноги, взял с земли тонкую лесину и опустил конец ее в яму. Разные чувства боролись в звере, когда он это проделал. Расчетливый Виталий Юлианович, поселившийся в нем, кричал ему изо всех сил так не поступать, но голос экстрасенса заглушал и топил удовлетворенный чем-то рык питекантропа. Мальчишка, сидевший в ловушке, быстро выбрался по стволу, и не оглядываясь на своего спасителя, бросился со всех ног от ямы. Он стал уже еле виден между деревьями, когда Соколов услыхал у себя за спиной ярый вскрик, кто-то его пихнул в плечо, и он повалился. Падая, он увидел старую самку, с которой он долго жил. Она перепрыгнула через него и побежала догонять ребенка. Питекантроп вытянул свою руку, чтобы ее зацепить, но уже не достал, тогда он вскочил и, преодолевая сильнейшую боль, начал бежать за ней следом. Его охватила паника от мысли, что старуха поймает детеныша, он на мгновение вспомнил его умоляющие глаза, представил, что с ним может стать и жалость вдруг отозвалась в нем такой мукой, что обезьяна задохнулась и потеряла сознание.

-  Надо же, какая блажь пришла в голову,- сказал Виталий Юлианович и вздохнул,- Я не понимаю, почему этот опыт мне не удался - такого со мной еще не было.- Он выглядел удрученным.- Давайте еще один раз повторим,- попросил он.- Я уверен, что на этот раз все будет нормально.

Ясновидящему так хотелось доказать свой класс, что он даже еще не успокоившись от пережитых впечатлений, снова сел напротив черепа и стал на него глядеть. Я подумал, что опять может произойти какая-нибудь неожиданность и не отходил от Виталия Юлиановича.

Через пятнадцать минут экстрасенс отвел глаза и растерянно посмотрел на меня.

-  Опять были какие-то обезьяны,- обескураженно произнес он, и на мою настойчивую просьбу неохотно рассказал мне следующее.

Он испытал опять пробуждение в пещере, увидел двух сторожей у лаза, снова он высвободил ребенка и опять перепрыгивала через него старая самка, гонясь за питекантропом, и он терял сознание. Затем он увидел себя уже сидящим в пещере. С треском горел костер из сухих веток, от чего дыма было мало, но было жарко. Впрочем, близко к костру ему не дали подсесть, и он жался возле стены, с завистью и обидой посматривая на сидевших у огня женщин и детей. Все мужчины ушли на охоту, остался лишь бесполезный калека Виталий Юлианович, питекантропихи озлоб- ленно щерились на него и не подпускали к еде. Старая самка, давняя жена питекантропа, которого из себя представлял Соколов, находилась неподалеку от него.  Виталий Юлианович посмотрел на нее и к своему изумлению поймал на себе ее взгляд, не дикий и злой, но почти как у того затравленного ребенка. Этот взгляд говорил ему то, что он и сам хорошо знал: - Ты отпустил нашу единственную добычу. Знаешь, что это для тебя будет значить, если охотники снова придут сегодня пустые? Ты окажешься на его месте.