Мой страстный любовник - [3]

Деверилл мрачно кивнул:

– Как мне говорили, Уолмер сильно страдал во время болезни, так что смерть стала для него своего рода избавлением. На этой неделе я собираюсь съездить в Кент, дабы засвидетельствовать свое почтение его ближайшим родственникам и принять кое-какие меры к тому, чтобы они ни в чем не нуждались.

Кейт была известна родословная Деверилла. Его покойный дед, младший сын британского барона, эмигрировал в Америку, в штат Вирджиния, несколько десятков лет тому назад, после чего женился на представительнице именитой купеческой семьи, которой принадлежал большой парусный флот. В минувшем январе нынешний барон Уолмер – Август Деверилл – скончался после продолжительной болезни. Из семьи у него остались овдовевшая дочь и две маленькие внучки. Титул и родовое имение перешли к Брэндону как к ближайшему родственнику по мужской линии.

На мгновение в комнате воцарилась тишина – Брэндон тщательно намыливал лицо мыльной пеной. Глядя на него, Кейт вдруг поймала себя на том, что она не может оторвать взгляд от его обнаженного торса. Непроизвольно ее взгляд скользнул по его широким плечам, затем окинул мускулистую спину, опустившись к тонкой талии, после чего проследовал еще ниже, к твердым ягодицам и мощным бедрам, обтянутым светло-коричневыми бриджами.

Она быстро отвела взгляд, чтобы Деверилл не заметил, как она любуется его безукоризненной фигурой.

– Вы не могли бы надеть халат? – попросила она.

– К сожалению, я не взял с собой ни одного.

– Как насчет сорочки?

На его лице отразилось легкое недоумение.

– Надену после того, как побреюсь. – Деверилл оглянулся на нее. – А с чего это вы вдруг стали такой застенчивой?

Его насмешливые глаза вновь излучали тот нежный и теплый свет, который ей всегда так нравился. Глядя на него, Кейт подумала еще об одной его особенности, которая ее порядком возмущала: никому другому не удавалось заставить ее так густо краснеть. Ей постоянно казалось, будто он всегда знает, о чем она думает. А иногда он просто от души смеялся над нею (или над собой), приглашая ее разделить забавную шутку вдвоем.

Так было всегда, с самого начала. Общаясь с ней, он позволял себе недопустимые вольности и никогда не придерживался правил приличия. Напротив, он беззлобно поддразнивал ее, как поступали ее родные братья и кузены. Она также могла рассчитывать на его предельную откровенность, даже на абсолютную честность.

Кейт никогда не возражала против его небрежной фамильярности, поскольку он всегда вел себя дружелюбно и приветливо. Она по-настоящему ценила его искренность, трогательную и доверительную, особенно на фоне той лести, которую ей постоянно приходилось слышать от прихвостней, которые видели в ней исключительно состоятельную высокородную наследницу.

Они встретились семь лет тому назад, когда Брэндон навещал своего дядю в Кенте. Познакомила их леди Изабелла, знавшая Брэндона еще с тех пор, как он работал в британском министерстве иностранных дел. Для американца эта служба была крайне необычной – своей карьерой он был обязан кузену Трею Девериллу. Однако на том их знакомство и оборвалось, так как между их странами разразилась война.

– Да, я росла не в монастырских стенах, – беззаботно ответила Кейт, – а в окружении родственников мужского пола, так что мне доводилось видеть частично раздетых мужчин. Но ведь мы с вами – не родственники. И то, что я осмелилась вот уже дважды наведаться к вам в апартаменты, вовсе не означает, что я не отдаю себе отчета в том, что выхожу за рамки приличия.

– Вы забыли о том, что и я имел счастье лицезреть ваши прелести, – улыбнулся он.

Чувствуя, как запылало у нее лицо, она наклонила голову.

– Напоминать мне об этом было вовсе не обязательно, – едва слышно пролепетала она. – Когда-то я испытывала к вам совершенно нелепую влюбленность, но те времена давно миновали.

Сообразив, сколь жалко прозвучали ее слова, Кейт воинственно задрала подбородок и храбро встретила его взгляд. С собственным смущением лучше всего бороться именно так, с открытым забралом.

А Деверилл устремил на нее свой чарующий проницательный взор и смотрел с таким видом, словно видел насквозь. Чтобы отгородиться от его взгляда, она послала ему свою самую обворожительную улыбку:

– Не бойтесь, мистер Деверилл. Я здесь не для того, чтобы вновь бросаться вам на шею. Обещаю, что не стану приставать к вам или пытаться пробраться в вашу постель.

Он посмотрел на нее так, словно собирался что-то ответить, ибо губы его на мгновение дрогнули, но лишь покачал головой и продолжил бриться.

Он вновь повернулся к ней спиной, и она вдруг заметила у него под правой лопаткой зловещего вида шрам дюйма в три длиной, словно плоть его в этом месте пронзил штык или нож. Должно быть, ему было ужасно больно, подумала Кейт, сочувственно закусив губу. Она уже открыла было рот, чтобы спросить, как и где он заработал это ранение, но вовремя спохватилась. Его тело – это слишком личное, чтобы она могла бесцеремонно им интересоваться.

А вот насчет того, чтобы присесть, она передумала. Намеренно игнорируя кровать, Кейт пересекла маленькую комнатку, подошла к одному из стульев и села так, чтобы как минимум не пялиться на него во все глаза. Деверилл являл собой сплошное плотское искушение. Более того, он буквально источал первобытную жизненную силу, которая представляла собой крайнюю опасность для женской добродетели. «Для любой женщины, кроме меня», – внутренне поправила она себя. К ее величайшему сожалению, ее добродетель находилась в его надежных руках, поэтому ей ничего не грозило.