Мой разбойник - [13]

– Да, – ответил Дерби.

– Это было невозможно, – сказал Ангус, указывая движением головы на скамейку у окна.– Сядь. У меня шея болит смотреть на тебя снизу вверх.

Дерби сел, положив шляпу в сторону.

– Почему же это было невозможно? – требовательно, но, не повышая голоса, спросил он.– Потому что она была проституткой?

Багровая краска прилила к шее Ангуса, кровь запульсировала в венах, лицо же его стало бледным как саван.

– Клянусь Богом, я надрал бы тебе задницу за такие слова, если бы у меня были силы, – вскипел старик. – Хармони Элдер не была проституткой.

– Тогда почему ты не женился на ней?

– Я просил ее тысячи раз стать моей женой, но она всегда отказывала мне.

Дерби встал, повернулся спиной, боясь, что может поддаться низменному инстинкту и задушить Каванага голыми руками.

– Я не верю этому. Она любила тебя.

– Да, – согласился Ангус, его голос хрипел от горя. – И это было причиной, из-за которой она не хотела выходить за меня. Она говорила, что это было бы губительно для всех нас: для нее, для меня, для моих сыновей. – Он замолчал, но прежде чем Дерби успел сказать что-то, продолжил: – И для тебя.

Дерби вспомнил кулачные бои на школьном дворе, победы и поражения. Ему часто доставалось из-за того, что он был незаконнорожденным и из-за ремесла его матери. Он никогда не смог бы забыть, как добропорядочные женщины отворачивались, завидев его, как их дочки бегали за ним тайком, но игнорировали его на людях. Он всю жизнь был для них разбойником.

– Саймон говорил, что ты умираешь, – сказал Дерби.

– Саймон прав, – спокойно ответил Ангус.

Дерби снова сел на скамейку у окна, сцепил пальцы, свесив руки между колен.

– Прости, – прошептал он.

Их взгляды встретились. Ангус положил руку на свою некогда могучую грудь.

– Не надо извинений, – сказал он. – Это все предательское сердце. Временами оно начинает рвать и метать как жеребец, пытающийся проломить ворота загона.

Губы Дерби скривились в слабой улыбке от такой аналогии, но в ней было больше печали, чем юмора.

– Сердце должно болеть. – Он не знал, что еще сказать.

Ангус кивнул и гордо улыбнулся. Для такого мужчины, как он, боль, когда она сочеталась с умением переносить ее не жалуясь, была честью.

– Однажды мне прижигали рану раскаленной кочергой. Это было похуже.

Наступила короткая неловкая пауза.

– А теперь ты считаешь, что скоро умрешь, – наконец выдавил из себя Дерби.

Ангус снова вспыхнул, эти слова обидели его.

– Это вовсе не так, будто я сам решил, что мне пора. Я старый человек, я прожил жизнь и нажил состояние, и теперь пришло время передать все моим сыновьям.

– Уилл и Саймон – достойные люди. Они оправдают твое доверие.

– Они нуждаются в твоей помощи.

– Черта с два они нуждаются во мне, – тихо возразил Дерби, сохраняя ровный тон и спокойное выражение лица. – Я для них помеха, и мы оба знаем это.

У Ангуса сжались челюсти и заходили желваки. Старый властный шотландец на мгновение стал выглядеть опять молодым и энергичным.

– Ты помеха самому себе, Дерби Элдер, и больше никому. Эта проклятая гордость сведет тебя в могилу!

– Я, должно быть, унаследовал ее от тебя, – парировал Дерби.

– Но это не все, что ты унаследовал от меня, – настаивал Ангус. – Треть этого ранчо, включая дом, перейдет к тебе.

– Но я могу продать все это. – В голосе Дерби зазвучали нотки волнения и раздражения, он почувствовал ловушку.

– Ты этого не сделаешь, – заявил Ангус с полной уверенностью, – потому что твоя мать покоится здесь, в этой земле.

Дерби захотелось убежать, просто убежать без оглядки, но он не мог заставить себя подняться. Его ноги стали словно ватные.

– Ты сделал это нарочно, – сказал он.

– Ты прав, черт возьми, я сделал так нарочно, – ответил ему Ангус без тени огорчения.

– Я мог бы перевезти ее гроб в другое место. – От мысли о том, чтобы тревожить прах матери, ему стало дурно.

– Куда? – спросил Ангус. – Могу поручиться, что никто не позволит тебе похоронить Хармони на церковном кладбище. Хочешь закопать ее где-нибудь в прерии?

Дерби закрыл лицо ладонями и испустил вздох усталости и безнадежности.

– Черт бы тебя побрал, старик, – вспылил он. – Зачем ты это делаешь? Почему ты не хочешь дать мне уехать отсюда и навсегда забыть о том, что это проклятое место существует?

– Потому что ты мой сын, так же как Саймон и Уилл. Но, возможно, я совершаю ошибку. Может быть, у тебя кишка тонка, управлять землей и деньгами, о которых мы говорим. Если дело в этом, то это, черт возьми, твоя проблема. Твоя и твоих братьев. Я устал. Я старый, больной человек, и все, чего я хочу, так это лечь рядом с Хармони, когда придет мой конец.

Дерби удивился, почему Ангус не хотел быть похороненным рядом со своей первой женой, матерью Саймона, Лавинией, или со второй, Эллен, которая умерла, рожая Уилла, но посчитал неудобным спросить его об этом.

– Мне не нужны ни деньги, ни земля, – бросил он в отчаянии.

– А как на счет места упокоения твоей матери? Оно тебе нужно?

Дерби стиснул зубы. Могила матери была всего лишь небольшим участком земли, но она крепко держала его.

– Ты не позволил бы осквернить его, – сказал он.

– Это правда, – согласился Ангус, с каждым мгновением он выглядел все хуже. – Но я не собираюсь долго задерживаться на этом свете. И хотя Уилл и Саймон достойные люди, но Хармони не была им матерью. И они скорее всего не питают того уважения к ее праху, какое испытываем мы с тобой.