Мой принц - [10]

– Да, спасибо, – холодно отозвался Оливер. – Кажется, на сегодня я сделал все, что было можно. – Он стал собирать разбросанные по столу бумаги и складывать их, сортируя в отдельные стопки. – Можете на досуге ознакомиться с последними сообщениями из Канады. Думаю, к четвергу ситуация окончательно прояснится.

Оливер сложил часть документов в свой портфель, застегнул его и подошел к журнальному столику, на который Кэтрин поставила поднос. Не присаживаясь, он взял одну из кружек, сделал глоток, потом потянулся за печеньем.

По отсутствующему выражению лица Оливера Кэтрин видела, что мозг его продолжает работать. Словно робот, которого забыли выключить, подумала она.

– Да, пока не забыл! Вам звонили, мужской голос, но, поскольку вас не было на месте, просили позвонить вот по этому телефону завтра. – Глаза его подозрительно блестели, когда он передавал ей листок с телефоном. Кэтрин машинально положила листок в карман клетчатой юбки, даже не взглянув на него. Лицо Оливера вновь приняло отсутствующее выражение. Он посмотрел на часы. – Извините, Кэтрин, но мне пора.

– Разве вы не останетесь поужинать с нами?

– Увы, нет времени. Через три часа у меня самолет. Срочно вызывают в Лондон.

Кэтрин завороженно смотрела, как он надевает пиджак, как поправляет галстук, приглаживает волосы. Она чувствовала себя кроликом, загипнотизированным взглядом удава.

Оливер повернулся к ней и вполне дружелюбно улыбнулся.

– Увидимся во вторник, Кэтрин.

После отъезда Оливера Уинстона из поместья она вернулась в свой кабинет, села за освободившийся письменный стол и стала внимательно Изучать стопки документов, аккуратно подобранные Оливером. Поразительная дотошность, бормотала себе под нос Кэтрин. Документы восстанавливали в деталях всю финансовую картину за то время, когда управлять фирмой стала она, и за предыдущий год, когда во главе фирмы стоял ее отец. Странно, оказывается, с момента ее избрания президентом и начались утечки денег со счетов фирмы. Теперь стало понятно, почему Уинстон задавал оскорбительные для ее самолюбия вопросы. Для этого у него были все основания, с досадой пришлось признать Кэтрин. И тут ее подпись, и тут… Она пригляделась к подписи на платежном документе. Сумма была большая, поэтому она стала внимательно просматривать именно этот документ. Внешне все выглядит безупречно, вот только дата – пятое марта – вызывала сомнение. Кэтрин хорошо помнила, что две недели, с конца февраля по десятое марта, она провела с отцом в бостонской клинике, где он находился на обследовании. Надо сказать об этом Оливеру и заказать графологическую экспертизу. Возможно, ее вина не так уж и велика, если Гудвин подделывал ее подпись на всех ложных платежках и таким образом переводил деньги фирмы на свои счета.

Размышляя над этим, Кэтрин заметила лежавшие в стороне две телеграммы, поступившие, очевидно, во второй половине дня. Обе были от ее дальней родственницы, Лилиан Уорнер. Эксцентричная пожилая дама приходилась родной теткой кузине Пруденс. В первой телеграмме Лилиан Уорнер выражала возмущение растратой денег в «ее» фирме. В свое время она получила в наследство от отца акции фирмы, сама же за эти годы не вложила в «свою» фирму ни цента. Забавно, ее любимая племянница заварила всю эту кашу, а камни летят в нее, Кэтрин Норман, хотя именно ей теперь приходится исправлять то, что произошло из-за легкомыслия Пруденс! А если это было не просто легкомыслие? Ну вот, теперь я, кажется, тоже заразилась подозрительностью, вздохнула Кэтрин и стала читать вторую телеграмму.

Вторая телеграмма носила совсем другой характер. «Узнала, что за дело согласился взяться Оливер Уинстон. Большая удача, что удалось нанять специалиста с высокой международной репутацией».

Интересно, как отреагировал Оливер, прочитав эту телеграмму, на слово «наняли»? Кэтрин усмехнулась, вспомнив его высокомерное поведение, и стала читать дальше.

«Считаю необходимым организовать мне встречу с ним. Пригласите Оливера Уинстона от моего имени на один из приемов, которые я обычно устраиваю в последнюю субботу каждого четного месяца. Полагаю, твоя дочь могла бы сделать мне такое одолжение».

Наверняка узнала, что Оливер Уинстон не женат, и теперь попытается свести его со своей племянницей Пруденс, которую никак не может выдать замуж, догадалась Кэтрин. Даже несчастье, постигшее фирму, хочет использовать с выгодой для себя. Ох уж эта Пруденс! Вспомнив красивую кузину, Кэтрин вдруг задумалась. Интересно, а какие женщины нравятся Оливеру? Пруденс, яркая блондинка с зелеными глазами и пышными формами, скорее всего, должна быть в его вкусе. Кэтрин стало и грустно, и досадно за свои мысли. Пусть Пруденс сама устраивает свои личные дела, помогать ей она не станет. И без нее дел хватает. Телеграммы были адресованы Льюису Норману, поэтому Кэтрин захватила их с собой.

Столовая в их особняке на памяти Кэтрин ни разу не меняла своего облика. Наверное, дубовые панели на стенах этой комнаты еще помнили ее прапрадеды. Свечи в позолоченных напольных канделябрах и огонь в большом мраморном камине тогда освещали веджвудский столовый сервиз, хрустальные бокалы и приборы из серебра на овальном дубовом столе. Теперь веджвудский фарфор хранился под стеклом, но на столе у них с отцом по-прежнему стояли хрустальные бокалы и лежали все те же серебряные столовые приборы. Кэтрин напомнила себе, что надо не забыть спросить о старинном сервизе у отца. Возможно, он согласится продать и его вместе с «Купидоном» Торвальдсена. Тогда проблема недостающих денег на счетах фирмы будет решена наверняка.