Мой прадедушка, герои и я - [36]
— На такое сумасшествие только ты один и способен! Не будь ты поэтом, наверняка бы свалился!
Это замечание совершенно меня обескуражило. Я-то считал, что из исследователя героизма, который только выдумывает героические подвиги, я теперь превратился в настоящего героя, совершающего подвиги. А этот паренек заявляет мне в лицо, что только тот, кто сочиняет небылицы, и способен на такие дурацкие выходки. Нет, это уже верх наглости.
— А ты попробуй спустись! — только и ответил я Джонни. И, перескакивая через ступеньки, стал поспешно подниматься по лестнице — скорее, скорее наверх, на гору, на Трафальгарштрассе, рассказать обо всем прадедушке. От волнения я даже не заметил, что впервые после того, как мне вскрыли нарыв, могу бежать бегом.
В доме царила суматоха, и сразу по двум причинам, так что моё отсутствие за завтраком прошло почти незамеченным. В нижнем этаже дома суетилась Верховная бабушка. Прошел слух, что наш катер возвращается из Гамбурга. Ян Янсен утверждал, что еле заметная точка на горизонте — это и есть наш «Островитянин». Поэтому я, стараясь не попадаться на глаза бабушке, взял себе на кухне бутерброд с колбасой и поспешно удалился на чердак к прадедушке.
Но и Старый был вне себя от волнения, правда совсем по иной причине. Он размахивал рулоном обоев — нарисованные на нем лиловые розы никогда ещё так не бросались мне в глаза — и кричал:
— Мир перевернулся, Малый! Я вообще больше ничего не понимаю! Твоя Верховная бабушка пишет рассказы на оборотной стороне обоев! Ну, что ты скажешь?
Сначала я вообще ничего не сказал, но мои собственные переживания по поводу Джонни Флотера и троса как-то поблекли. Потом я спокойно спросил:
— А почему, собственно, Верховная бабушка не может написать рассказа на обоях, прадедушка?
— Почему, Малый? — возмущенно крикнул Старый. — Потому что это значило бы, что мир трещит по швам. Когда мы, поэты, портим обои своими стихами, мы делаем это на свой страх и риск. Это, так сказать, наше поэтическое сумасбродство. Но Верховные бабушки, которые призваны заботиться о благопристойности и порядке, обязаны протестовать против такого использования обоев! Это их прямая обязанность, Малый! А иначе кто же будет поддерживать порядок? Уж не мы ли, поэты? Этого ещё не хватало!
Старый с трудом перевел дух, и я сказал, стараясь его успокоить:
— Верховная бабушка ведь давно уже знает, что мы исписываем её обои, прадедушка, а все не заявляет протеста!
— Но я-то думал, Малый, что она терпит это с крайним неодобрением. Мне и в голову не приходило, что она станет нашей соучастницей. Нет, это никуда не годится. Должен же хоть один человек в доме придерживаться каких-то правил. До чего мы докатимся, если домашние хозяйки станут подражать поэтам? Куда мы полетим?
— В бездну, прадедушка!
— Вот именно, Малый! Случай с обоями требует разъяснения, иначе я отказываюсь понимать, что происходит.
Обои, исписанные Верховной бабушкой, настолько разволновали Старого, что я попробовал успокоить его, высказав одно предположение. Должно быть, обои, сложенные здесь, на чердаке, отвергнуты бабушкой и вовсе не предназначены для столовой, как мы думали раньше.
— Исписывать забракованные обои, — сказал я, — вовсе не противоречит правилам.
Это замечание неожиданно успокоило прадедушку. Он сказал почти весело:
— Художник Зингер (между прочим, его дочка Кармен тоже сочиняет стихи!) приносил вчера альбом с образцами обоев. А зачем может понадобиться такой альбом?
— Чтобы выбрать новые обои, прадедушка!
— Вот именно, Малый. Мне даже кажется… — Старый сказал это чуть ли не с блаженной улыбкой, — мне кажется, что ты прав и что здесь, на чердаке, лежат забракованные обои. — И с торжествующим видом он закончил: — Приличие и порядок восстановлены на Трафальгарштрассе! Так разреши же прочесть тебе рассказ, который написала твоя Верховная бабушка на забракованных обоях.
Он с удовлетворением развернул на столе рулон с фиолетовыми розами и начал читать:
Вечером, прежде чем пойти спать, хорошая хозяйка всегда окидывает взглядом комнату.
Дети уже лежали в постели, а отец был в гостях у соседей. Подметая, мать нашла на полу несколько закатившихся орехов и бросила их в выдвижной ящик стола. Потом она положила туда же щипцы для орехов — старого железного Щелкуна и, задвинув ящик, вышла из комнаты.
— Вот и еще один день прошел, — со вздохом облегчения сказала она, закрывая за собой дверь.
В комнате стало тихо, в ящике тоже. Старый Щелкун отдыхал от своей утомительной деятельности, орехи клевали носом. В самом дальнем углу ящика лежал крупный орех Грека, конечно грецкий. А рядом, подкатившись к нему под бок, орех поменьше, Креха. Были они с одной ветки, а значит, братья.
— Ну и вечер выдался, — пробормотал Грека, — чуть не раскололи! В последнюю минуту кое-как откатился в сторону!
— Вот меня расколоть не так-то просто! — похвастал Креха. — Я крепкий орешек! Мал да удал! Наверняка меня съедят в последнюю очередь.
Но тут они оба умолкли. Все орехи испуганно прислушались.
— Что это там за скрип? — спросил лесной орешек по имени Мышонок.
— Щелкунище скрежещет зубами, — ответил Лягушонок, его двоюродный брат с соседней ветки.
Ты слышишь весёлый и заливистый смех? Он звенит, словно тысяча серебряных колокольчиков. Кто хоть раз услышал этот смех, не забудет его никогда! Так смеётся замечательный мальчишка по имени Тим Талер. Смех — его главное сокровище.Но однажды Тим позабыл об этом и совершил ужасную сделку.Перевод с немецкого А. Исаевой.
Джеймс Крюс (1926–1997) — известный немецкий детский писатель, лауреат Международной премии имени Г.-Х. Андерсена. Русские читатели помнят его по книгам «Тим Талер, или Проданный смех» и «Мой прадедушка, герои и я». А немецкие дети знают, что Крюс — еще и замечательный поэт!Впервые изданная по-русски книга «Маяк на Омаровых рифах» — это собрание разнообразных историй и сказок в стихах и прозе. Действие книжки разворачивается вблизи острова Гельголанд — родины писателя, — где смотритель маяка старик Иоганн, чайка Александра и другие герои рассказывают друг другу истории — хорошие, и складные, и с намеком: про рыбий карнавал, про маленький желтый трамвайчик, про маэстро Погодника или про ловца звезд… И всякий раз читатель оказывается в самых разных уголках мира — стоит только захотеть! И открыть книжку Джеймса Крюса…Перевод с немецкого Анны Шибаровой, стихи в переводе Владимира Летучего.
Кристина не думала влюбляться – это случилось само собой, стоило ей увидеть Севу. Казалось бы, парень как парень, ну, старше, чем собравшиеся на турбазе ребята, почти ровесник вожатых… Но почему-то ее внимание привлек именно он. И чем больше девочка наблюдала за Севой, тем больше странностей находила в его поведении. Он не веселился вместе со всеми, не танцевал на дискотеках, часто бродил в одиночестве по старому корпусу… Стоп. Может, в этом-то все и дело? Ведь о старом доме, бывшем когда-то дворянской усадьбой, ходят пугающие слухи.
ДОРОГИЕ РЕБЯТА!Прочитав книгу бурятского писателя Барадия Мунгонова «Черный ветер», вы как бы совершите увлекательное путешествие в Забайкалье, вместе с ребятами, героями повести, и учителем Георгием Николаевичем побываете в крутых горах с отвесными скалами, взберетесь на гранитные выступы, откуда как на ладони видны Байкал и его живописные берега. Узнаете, как был пойман и обезврежен опасный преступник Тоом Томисас, который долгие годы скрывался от правосудия.Барадий Мунгонов уже известен нашим читателям по книге рассказов «Опасные встречи», вышедшей у нас в 1963 году.Рисунки Л.
Сева – обычный мальчик. Он ходит в садик, играет с друзьями, смотрит мультики и иногда проказничает. Но однажды Сева чудесным образом оказывается в волшебной стране, в которой ему и его новыми друзьями предстоят невероятные приключения. В пути их ждёт сражение с динозаврами, отчаянная гонка с огромными джипконгами, встреча с настоящим драконом, опасная диверсионная миссия в тылу врага вместе с настоящим ниндзей и битва с армией злых роботов. Ну и конечно же какие приключения без игр, проказ, шуток и весёлых праздников.
В жизни всегда найдется место приключениям! Любая мечта может осуществиться, а любое, даже самое скучное, дело – стать опасным и интересным. Не веришь? Читай веселые и увлекательные истории о трех друзьях: Витьке, Генке и Жмуркине. Гонки на мотоциклах, борьба с грабителями и поиски сокровищ не дадут тебе заскучать!
Аннотация издательства:«Дорогие читатели!Перед вами в одной книге две повести писателя Сергея Михайловича Голицына — «Сорок изыскателей» и «За березовыми книгами».Кто такие изыскатели?Это те мальчики, те девочки, а также те взрослые, которые все время что-то придумывают, изобретают, ищут — на земле, под землей, на воде, под водой,в воздухе и даже в космосе.Обе повести — то веселые, то грустные, то поэтичные…В первой — отряд пионеров-изыскателей во главе с автором этой книги, чудаком-доктором, ищет пропавший портет девушки, написанный несомненно выдающимся, даже замечательным художником.
Марк Твен (англ. Mark Twain, настоящее имя Сэмюэл Лэнгхорн Клеменс (англ. Samuel Langhorne Clemens); 30 ноября 1835, посёлок Флорида (штат Миссури) —21 апреля 1910, Реддинг (штат Коннектикут); похоронен в Элмайре (штат Нью-Йорк) — американский писатель, журналист и общественный деятель. Его творчество охватывает множество жанров — юмор, сатира, философская фантастика, публицистика и др., и во всех этих жанрах он неизменно занимает позицию гуманиста и демократа.Уильям Фолкнер писал, что Марк Твен был «первым по-настоящему американским писателем, и все мы с тех пор — его наследники», а Эрнест Хемингуэй писал, что вся современная американская литература вышла из одной книги Марка Твена, которая называется «Приключения Гекльберри Финна».