Мой отец генерал - [11]
– Буе. Буе (не надо).
И уходишь, а он бросает свой товар и бежит вслед за тобой, кидая продукты в твою сумку.
Много мы натерпелись от сурового климата Забайкалья. В начале сентября замерзали реки, и только в июне начинался ледоход. Самолеты, на которых мы летали, были открытыми и не отапливались. Из-за теплого воздуха работающих моторов вокруг машины образовывался местный туман, так что не видно было, куда выруливать. От встречного потока холодного воздуха кожа на лице деревенеет, а пальцы рук не способны двигать секторами газа. Летчик одет в толстый комбинезон, на ногах – несколько пар носков, собачьи унты, на лице – меховая маска и черт знает сколько еще в придачу шарфов, перчаток, рукавиц. Бравый вид авиатора – замерзшие очки, покрытые инеем ресницы и брови, сосульки под носом. Во время рулежки и на взлете нужно найти время, чтобы обмахнуть рукой незащищенную часть лица и пройтись еще кое-где, чтобы не отморозить ноги, да и сектор между ног. Обмораживались сильно. За зиму у многих появлялись черные пятна на лице и на руках, не проходившие даже летом.
Продолжающиеся провокации милитаристической Японии на наших государственных границах держали все вооруженные силы Дальнего Востока в повышенной боевой готовности. Для нас, летчиков, это выражалось в ежедневных учебных и боевых тревогах. Ночью, без освещения, в пятидесятиградусные морозы, нам приходилось тратить по двенадцать часов на запуск четырех моторов с подвеской трех бомб калибра 100 – 250 – 500 кг. Заправить, прогреть, запустить и вырулить на старт. Масло разогревалось в железной бочке над костром, вода кипятилась в «гончарках». Таких «гончарок» на каждый самолет приходилось по три-четыре штуки. В эскадрильи из двенадцати самолетов к вылету были готовы не более двух-трех.
Часто учебная тревога завершалась тотчас после выруливания. Специальная комиссия проводила проверку готовности корабля и экипажа с замером времени на подготовку. Если самолеты поднимались в воздух, то давались курс, высота и порядок действия над целью. С половины маршрута бомбардировщики возвращали на аэродром. Посадку производили уже под утро.
Только через три месяца усиленной тренировки мы стали укладываться в норму – четыре часа. С получением заправщиков норму стали перекрывать до двух часов, а на следующую зиму, будучи в зимних лагерях, наш экипаж установил рекорд – четырнадцать минут с подвеской бомб и выруливанием на старт. Что значит смекалка и дружная работа коллектива. Да!
Уже через два дня после разговора с комдивом мы, группа летчиков в составе сорока экипажей из гарнизонов Бада, Нерчинск и Домна, прибыли на авиационный завод. Здесь нас переодели в партикулярное платье, настолько шикарное, что даже жаль было его надевать. Вечером в клубе на танцах все заводские девчата находились в полном нашем распоряжении, так что с бывшими ухажерами, получившими неожиданную отставку, пришлось вести переговоры «на басах».
На следующее утро началась напряженная работа по приемке самолетов. Летчики у нас подобрались опытные. Погода стояла отличная, и через неделю первая партия скоростных бомбардировщиков оказалась подготовлена для переброски в Китай.
Накануне первомайских праздников 1938 года, ранним утром, мы поднялись с заводского аэродрома и взяли курс на Улан-Батор. Через двадцать минут после взлета под нами лежал во всей своей первозданной красоте священный Байкал. Его зеркальная поверхность переливалась нежными красками восходящего солнца. Как бы защищая свои владения, Байкал окружил себя высокими скалистыми вершинами. Ущелья, кряжи, обрывистые овраги и пикообразные утесы замыкали эту сложную систему обороны.
Памятуя, что мне еще не один раз придется перелетать через Байкал, я, приоткрыв левую шторку колпака, бросил горсть монет в дар «владыке священного моря». Должен признать, что, сколько потом ни приходилось летать над Байкалом на всех высотах, вплоть до бреющего, он всегда был благосклонен ко мне.
Первую посадку мы совершили в пятнадцати километрах южнее столицы Монгольской Народной Республики. Тотчас множество автомашин с дипломатическими номерами окружило аэродром. У нас не было причин скрывать преимущества нашего СБ. Чтобы произвести еще больший эффект, мы опробовали наши спаренные пулеметы ШКАС, скорострельность которых в то время считалась непревзойденной. Длинной очередью из такого пулемета можно было перерезать любой металлический самолет. Выстрелы оглушили всех находившихся поблизости, лишний раз напомнив западным дипломатам, что Советский Союз обладает современной авиационной техникой. После такого невероятного грохота все военные атташе немедленно ретировались. Мы же, зачехлив свои «летающие крепости», уехали отдыхать.
Как правило, в течение первых трех – пяти дней мы знакомили китайских летчиков с новыми для них машинами, после чего вылетали в Союз на завод, чтобы подготовить очередную партию для переброски. На Родину возвращались на ТБ-3, тяжелом четырехмоторном бомбардировщике. В самолет нас набивалось до сорока человек, и, несмотря на то что у всех имелись парашюты, воспользоваться ими никто бы так и не смог. Людьми были забиты все щели, проходы, даже плоскости в фюзеляже. А если учесть, что перелеты над пустыней Гоби и Байкалом сопровождались сильной болтанкой, продолжительностью восемь – десять часов, то не трудно представить, как мы выглядели после посадки.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
Нет повести печальнее на свете, чем повесть человека, которого в расцвете лет кусает энцефалитный клещ. Автобиографическая повесть.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быль это или не быль – кто знает? Может быть, мы все являемся свидетелями великих битв и сражений, но этого не помним или не хотим помнить. Кто знает?