Мой нежный варвар - [34]

Он насмешливо фыркнул.

— Я такой же варвар, как и ты! И я не бактриец, а согдиец. А в тебе течет кровь обеих царских семей. Твоя бабушка, царица-воительница, была бактрийкой.

Она сложила руки на груди.

— Ты был прав, когда говорил, что сошел с ума. Я не та, кого ты ищешь. Я египтянка. Придя сюда, ты подписал свой смертный приговор! — Ее глаза сузились. — Как ты прошел через охрану?

Он пожал плечами.

— Это было нелегко. Но я должен был попасть к тебе. Тебя околдовали.

— Царь Птолемей казнит тебя.

— Сначала ему придется поймать меня. — Он потер горящую щеку и усмехнулся. — А тебе придется закричать и вызвать охрану.

— Ты думаешь, я не сделаю этого?

— Ты перестала бороться со мной, когда я сказал о твоем сыне. Если они придут и убьют меня, то ты никогда не узнаешь…

— Мой сын умер.

— Он жив и здоров. Кто тебе сказал, что он умер? Птолемей?

— Он мой друг и защитник.

Она дрожала, и ему захотелось обнять ее.

— Он был твоим другом много лет назад. Это Птолемей сказал тебе, что тебя зовут Майет и что ты египтянка?

Она кивнула.

— Он сказал, что ты вдова и что твой муж был его другом?

— Да. — Она закрыла лицо руками. — Да, да! Хватит, не надо больше! Я не знаю, что и думать. Не знаю, кому верить.

— Ты до сих пор думаешь, что мы чужие друг другу? Мы были помолвлены еще детьми. Ты должна была стать моей женой.

— Почему я должна верить тебе, а не ему?

— Если я обманываю тебя и ты Майет, то кем тогда был твой отец? Ты помнишь его?

— Нет…

Слезы текли по ее щекам.

Он продолжал.

— Ты помнишь своего первого пони? Какого он был цвета? Как его звали? Кто научил тебя ездить верхом?

— Пожалуйста, не надо, — попросила она.

— Это я научил тебя, Роксана. И научил твоего сына.

— Нет! — Она встала с ложа. — Больше не надо. Уходи.

— Ты знаешь, что это правда. Зови своих охранников. Позови их, чтобы они убили меня.

— Пожалуйста, уходи, — умоляюще сказала она.

— Я уйду, но обязательно вернусь. Я не покину Александрию без тебя. — Он посмотрел ей в глаза. — Я люблю тебя, Роксана. Я всегда любил тебя.

— Уходи.

На душе у него было тяжело, но он скрыл печаль и вышел в сад. Взобраться по стене и развязать раба, которого он подкупил, чтобы узнать, где опочивальня Роксаны, — дело нетрудное. Он не знал, кто позовет охрану — Роксана или раб. Любой здравомыслящий человек перерезал бы рабу горло, чтобы быть уверенным, что он ничего не выболтает, но Кайан знал, что не сможет этого сделать. Он мог поразить врага защищаясь, но убить беззащитного не сможет. И зачем убивать раба, если Роксана может нажаловаться Птолемею, что он пробрался в ее опочивальню?

Взбираясь вверх по цветущей лозе, он обозвал себя дураком. Ему надо было подождать, пока она заснет, схватить ее и унести отсюда. Она не верила ему. То, что сделал Птолемей, сильно сказалось на ней. Египтяне славились своими волхвами и кудесниками. Говорили, что они умеют превращать воду в кровь, а пепел — в летающих змей.

Добравшись до вершины стены, Кайан подождал, ожидая, что вот-вот раздадутся вопли Роксаны, но ничего не услышал, кроме шума ветра над озером и крика ночной птицы. Тучи, закрывавшие луну, ушли, и она светила холодно и ярко. Он уже собрался спрыгнуть, но передумал. Услышав мужской смех, Кайан вынул из сапога нож.

Шаги. Это охранники идут мимо стены сада.

— Говорю тебе, это истинная правда. Спроси у Амоя. Он тоже был там. У нее такая грудь…

Кайан услышал, как две струи зажурчали у основания стены. Затем мужчины пошли в разных направлениях. Он медленно сосчитал до трехсот, перед тем как спрыгнуть.

Кайан вернулся к тому месту, где оставил связанного раба, и опустился на колени рядом с ним.

— Выслушай меня внимательно, — сказал он. — Госпожа не пострадала, а ты стал богаче, потому что помог мне. Если ты расскажешь об этом, то навлечешь на себя гнев царя. — Он вложил еще одну монету в руку раба. — Я развяжу тебя, но если ты хотя бы пикнешь, я вернусь, и ты умолкнешь навсегда. Понял?

Раб пробормотал, что понял. Кайан разрезал веревки ножом, взобрался по стене в тридцати шагах от спящих часовых и исчез за деревьями, растущими около озера.

Майет собиралась позвать охрану. Она знала, что если не сделает этого, то допустит большую ошибку. Но ее охватило сомнение. Что, если Кайан говорил правду? Вдруг Птолемей обманывал ее? Но зачем ему лгать? С другой стороны, зачем принцу Кайану приходить сюда и так рисковать?

Здесь что-то не так. Она чувствовала это, но кто из них обманывал ее? Геспер знала больше, чем говорила ей, но узнала ли она принца Кайана, Майет не могла сказать.

Что сказал варвар? «Твой сын жив и здоров».

Если он говорил правду, тогда она не была сумасшедшей. Возможно, ее сны были чем-то большим, чем видения, порожденные больным рассудком. В видениях ей являлся черноволосый человек, но был ли это принц Кайан? Шрам… она помнила, что на его верхней губе был шрам. Но она не рассмотрела его лица и не увидела, есть ли у него шрам.

Кайан подтвердил, что она вдова и что ее покойный муж был другом Птолемея. Если оба они говорили одно и то же, почему тогда они называли ее по-разному и по-разному описывали ее происхождение? И почему Птолемей сказал, что ее сын умер, если это было не так? Как он мог быть так жесток?