Мой Невский - [2]
Им главное – перемены. Любой ценой! Ломать – не строить. И в 1937 году одним из «питерских ссыльных» оказался памятник Александру – его убрали с площади. И много десятилетий он томился во дворе Русского музея, где его можно было увидеть через щель, замирая при этом от сознания, что видишь запретное. Таковы «завороты» нашей истории. Убрали памятник царю, символ стабильности – и замелькали перемены, перемены без смысла, перемены ради перемен.
Знаменскую церковь, своим приземистым византийским силуэтом венчавшую площадь и некогда гармонировавшую с мощным памятником царю, которого не стало, долгое время спасало лишь то, что ее часто посещал великий физиолог Иван Петрович Павлов, первый русский нобелевский лауреат, который, кроме всего, позволял себе открыто молиться в эпоху воинствующего атеизма и открыто носить царские награды. Были люди!
Его знаменитые опыты в институте в Колтушах под Питером, определение условного и безусловного рефлексов принесли ему мировую славу. Он жил просто, ненавидел барственность и лень, и после дня напряженной работы играл с простыми жителями Кол-тушей в городки, славясь метким, хлестким ударом – но он умел использовать свои чины и заслуги там, где это было необходимо, понимал свою роль защитника вечных ценностей и смело шел, куда надо, надев новые ордена, но не снимая и царских. Больше таких защитников у нашего города не было, город начал менять свои лики, как в дурном сне. После смерти великого Павлова Знаменскую церковь сразу же закрыли, а перед войной – снесли.
Памятник нашей эпохи
Площадь долго пустовала, как бы символизируя и пустоту нашей идеологии. Замечательно уже то, что здесь не поставили памятник Ленину. Может быть, потому, что уже стоит монумент вождя у Финляндского вокзала. Вполне, кстати, удачный памятник тем временам, когда Ленин вернулся из эмиграции, был встречен революционной толпой и говорил зажигательную речь с броневика. Было такое в нашей истории, и утверждать, что в ней благодушествовали лишь графы и банкиры, в корне неверно и даже опасно. Пусть стоит Ленин на рабочей Выборгской стороне и говорит всем, что надо помнить всю историю, а не только любимые ее куски. Но на Знаменской площади, получившей в советские времена несколько неспокойное название – площадь Восстания – монумент вождя так и не появился. Грозный Александр III, хоть и изгнанный, не позволял?..
Но свято место не должно быть пусто. Чем-то все же люди живут, и всегда есть таланты и герои. Радостным было появление на площади станции первой линии метро. И архитектура этой станции показала, что таланты существуют всегда – станция хороша, как внизу, под землей, так и наверху. И что-то в ее силуэте напоминает снесенную Знаменскую церковь. Не дай бог, надумают сносить и павильон метро на каком-нибудь новом крутом вираже истории. Вершить новую историю, снося старое, охотников много!
Такая опасность сейчас грозит установленному в центре площади в 1985 году, в расцвете застоя, монументу в честь 40-летия Победы. Насмешливая и не меняющаяся с переменой властей «передовая общественность» встретила тот монумент с не меньшей иронией, чем был встречен стоявший на том месте памятник Александру. Конечно, и я, в составе передовой части общества, иронизировал по поводу этой «гранитной стамески», испортившей, как утверждали тогда, всю перспективу Невского. Многие запальчиво требовали убрать ее. Действительно – такому ли топорному монументу завершать пленительную панораму Невского, самого красивого в мире проспекта?.. Поставили!
Ясное дело – каждая власть должна отметиться, чтобы ее не забыли, и что-то изменить в городе. Какая власть – такая и отметка: кол! Но через несколько десятилетий, когда стелу захотели снести, а площадь отдать коммерсантам (для подземных парковок, супермаркетов), «стамеску» вдруг стало жалко. Что ли, не было у нас Отечественной войны, блокады – ведь в память о них стела и поставлена? И что ли, не было у нас многолетнего застоя, характерным памятником которому торчит сей монумент? Что ли, не жили мы тогда? Ругались, конечно – но надо ли даже такую память – выкидывать? Раз была такая эпоха – пусть и памятник ей стоит.
Нельзя менять до неузнаваемости облик городов – никакими инновациями и инвестициями это нельзя оправдать. И особенно нам дорога эта площадь! Сколько волнений связано с ней у каждого горожанина! Сколько раз каждый из нас уезжал с Московского вокзала по самым важным делам, и прощаясь с родным городом, не имея перед глазами больше ничего, расставался в последнюю очередь именно с этой «стамеской», ставшей постепенно родной. Выкинуть ее вместе с большим куском нашей жизни?..
На краю бездны
Я помню, когда уже не было памятника Александру III и еще не стояла «стамеска», вокзал и его окрестности казались смутно опасными и страшно притягательными. Литовского канала наше поколение уже не видело, а вот саму Лиговку в махровом ее цвету – помню, и еще как! Помню, как, школьником еще, преодолевал последние жуткие метры, отделяющие мою выверенную школьную и домашнюю жизнь от жизни темной, рисковой, манящей. И страшные, синюшные, вневозрастные жрицы любви, возникающие вдруг из тьмы и, естественно, не замечающие робкого подростка, вовсе не были целью, концом этого захватывающего дух путешествия. Скорее, воспринимались они лишь «маяками» при входе в опасный, мутный и бесконечный пролив.
