Мой неотразимый граф - [16]

— Могу я попросить вас об одной услуге? — произнесла мисс Брайс, когда они продолжили путь.

— Просите о чем угодно. — Джордан почувствовал, что ответил с излишней горячностью.

Девушка снова обернулась к спутнику и попросила:

— Не рассказывайте никому о том, что слышали.

Джордан заглянул ей в глаза. Никогда прежде он не видел таких глубин в глазах юной девушки.

— Не беспокойтесь, — шепнул он. — Даю вам слово чести.

На ее губах появилась улыбка благодарности и облегчения. Воспоминание о такой улыбке могло бы поддерживать воина в любом бою.

— Благодарю вас. — Она опустила густые ресницы. — Вот мы и пришли, милорд.

Сопровождая девушку в просторный зал, Джордан не мог отвести от нее глаз: Все следы обиды и унижения исчезли с ее лица. Она гордо прошествовала по комнате, и ее тотчас окружила толпа молодых джентльменов, которые были ей уже представлены. Сейчас мисс Брайс являла собой воплощение девичьей живости. Она смеялась, флиртовала, веселилась. Остальные девицы в зале бросали на нее сердитые взгляды, но все молодые холостяки были очарованы ею не меньше, чем сам Джордан. Включая этого длинного, громкоголосого идиота, виконта Пирсона.

Это внезапное преображение заинтриговало Джордана, но вовсе не обрадовало. Смысл загадочной фразы мисс Брайс стал теперь ему ясен. Он понял, что она имела в виду, когда заявила, что ей недолго слушать тирады матушки.

Девушка целеустремленно выполняла задуманное. Мог ли Джордан ее винить? В какой-то миг ему показалось, будто мисс Брайс прочла его мысли и сквозь толпу своих поклонников поймала его взгляд. Джордан слегка приподнял бровь, в ответ она смущенно пожала плечами.

Джордан фыркнул и заставил себя отвести от нее глаза. Скоро его представили множеству других молодых леди, но как он ни пытался уделить им внимание, Мара Брайс таинственным образом уже завоевала место в его сердце.

Шли дни, а Джордан продолжал следить за ней, его слух всегда был настроен на голос Мары — вдруг девушке снова потребуется спаситель…

Глава 3

К вечеру следующего дня у Томаса пропали все признаки простуды. Помог долгий сон и любимое лекарство его няни: ячменный отвар, подслащенный инжиром и изюмом.

Мара испытала громадное облегчение, когда маленький виконт опять стал самим собой — любопытным, энергичным и веселым. В гостиной он строил башни из кубиков и весело сбивал их. Теперь мальчик был доволен жизнью не меньше, чем всеобщий любимец — кот, который, развалившись на подоконнике и помахивая хвостом, удовлетворенно наблюдал за холодным дождем на улице.

Задумчиво прикусив губу, Мара бросила взгляд на огромные часы. Сейчас, когда она уверилась в том, что сын вновь здоров и его существованию ничто не угрожает, жизнь для нее вернулась в привычную колею. Она вдруг осознала, что ей хватит времени одеться и поехать на обед к Дилайле. А это означает возможность увидеть Джордана. Что же делать?

Ей хотелось избежать соблазна, но Мара тут же себя уговорила: если она не поедет, о ней наверняка начнут сплетничать. Если за столом о ней станут болтать, то лучше, если она окажется рядом и сможет себя защитить, разве не так?

Часы отсчитывали минуты, время шло, и Мара вынуждена была признать, что ей страшно любопытно услышать из собственных уст Джордана о том, как он жил все эти годы. Если она поедет на этот вечер, то сможет глазами взрослой женщины, а не наивной девочки, оценить мужчину из своих грез.

Видит Бог, с того момента как этот человек ворвался в ее жизнь, удержав мать от нового взрыва недовольства, он казался ей принцем на белом коне, рыцарем без страха и упрека. Но стоило Маре заглянуть в эти небесно-голубые глаза, как она с горечью осознала, что этот принц никогда ей не достанется. Слишком они далеки друг от друга.

И дело было даже не в том, что Джордан гораздо выше ее по происхождению. Причины лежали глубже. Он превосходил ее по личным качествам. Во всяком случае, так она в то время полагала. Красивый, добрый, благородный, умный, веселый, он прекрасно держался в любом обществе, был безупречен во всем и никого не боялся. Короче говоря, воплощал в себе мечту, а она… Она была ходячим несчастьем, как говорила ее мать. Разве может столь несовершенное существо, как Мара Брайс, составить пару такому безупречному рыцарю?

Твердо решив, что дело обстоит именно так, Мара Брайс наслаждалась каждым мгновением в его обществе, но не позволяла себе надеяться на его подлинный интерес. Если Джордан и оказывал ей знаки внимания, она не принимала их всерьез или даже вовсе не замечала, полагая, что он слишком хорош для нее. Если при разговоре с ним она замечала в его глазах мечтательное выражение, то тут же говорила себе, что это лишь игра воображения. Джордан просто не мог желать ее, особенно после того как узнал ее унизительную тайну. Он же собственными глазами видел, что даже ее семья относится к ней без уважения, а ведь они знают Мару лучше всех.

Мысль о том, что ему известна тайная причина ее боли, вызывала у Мары странное чувство — смесь неловкости и неизведанного ранее ощущения безопасности в его обществе. Она постоянно ждала, что он использует свое знание против нее, но Джордан этого так и не сделал. Он держал слово. Отчасти поэтому Мара решила, что может доверять ему. Решив, будто он для нее недосягаем, она сдерживала дрожь своего юного сердечка, считала его только другом, но в семнадцать лет трудно скрывать свои чувства.