Мой нелучший друг - [36]

– Вика говорила, что вы нападающий. Но я думал, это относится к футболу.

В чашу терпения Петрешенко упала последняя капля. В одну секунду он взмахнул кулаком и, вложив в удар всю свою злость, расквасил нос противнику. Женька закрыл лицо руками от боли. Я закричала. Сашка посмотрел на окровавленный кулак, схватил сумку, брошенную в прихожей, и выскочил за дверь.

Я смотрела на происходящее стеклянными глазами. На меня напал столбняк.

– Дай салфетку, – попросил Женька.

Я отмерла и кинулась доставать аптечку.

– Ничего не надо, – отмахнулся он, – салфетку дай. Или полотенце.

Я с жалостью смотрела на друга, который скрылся в ванной, и не могла объяснить произошедшее. Что напало на Петрешенко? Почему он решил меня приревновать? Зачем так провокационно вел себя Женька? Куда ушел Сашка? И что со всем этим делать мне?

Глава 20

Когда Женька вышел из ванной, я сидела за столом, понурив голову и пила водку, найденную в запасах. Он остановился на пороге и тихонько засмеялся.

– Ты чего? – Я подняла заплаканное лицо.

– А ты чего? Есть повод лить слезы? Или травмировать организм крепким алкоголем?

Я положила голову на руки, согнулась в три погибели и застонала:

– Ты не понимаешь. Ты ничего не понимаешь.

– Ну конечно, я ведь не присутствовал на премьере трагикомедии, разыгравшейся в этой комнате. И это не мне дали в нос кулаком.

Я подняла голову и вытерла слезы. Мне стало жаль Женьку. И стыдно за Сашку. Такое противное чувство. Щемит и дергает изнутри. Я подошла к Женьке, погладила по лицу.

– Прости меня, – жалобно пропищала я.

– За что? – Он убрал мою руку.

– Больно?

– До свадьбы заживет.

– Я не знаю, что на него нашло, – начала оправдываться я и наткнулась на хитрый прищуренный взгляд.

Женька как-то особенно на меня смотрел. Не так, как всегда. Я осеклась. Он продолжал изучать меня сквозь полуопущенные ресницы.

– Ты стала другая.

– Может, – пожала я плечами, – немного.

– Эх, нельзя тебя было оставлять, – вздохнул он.

Мне стало неловко. Какой-то недружеский момент. Больше похоже на признание.

– Любишь его?

– Да, – после паузы тихо произнесла я.

– Он вернется, – в том же тоне ответил друг.

– Правда? – оживилась я.

– Правда.

– Откуда знаешь?

– Потому что тоже тебя любит.

Женька отобрал у меня рюмку и вылил остатки алкоголя в раковину. Я сидела за столом и глупо улыбалась во весь рот. Женька наклонился и поцеловал меня в макушку.

– Я пойду. Тебе надо побыть одной.

Я продолжала улыбаться, как мягкая игрушка Петрушка. Была у меня такая в детстве. Петрушка в ярком полосатом комбинезоне и колпаке с кисточкой. Ручки-ножки как тряпочки, ни стоять, ни сидеть не умеет. Но всегда с улыбкой. Вышитой красными нитками на круглом молочном лице. Самая позитивная игрушка.

– Не уходи, – неожиданно для самой себя я вскочила со стула и кинулась к Женьке. – Я не хочу оставаться одна.

Женька остановился и внезапно крепко прижал меня к себе.

– Не уходи, – прошептала ему в плечо.

– Я – не он, – сказал друг на ухо строгим голосом и стиснул мои плечи в объятиях. – Не путай, Вика.

Я дернулась и, если бы не Женькины руки, упала бы на пол.

«Может, он прав? – терзалась душа. – Может, я смешиваю понятия?» Тут же вспомнилась его прощальная фраза перед отъездом в Америку. Тот странный поцелуй. И сегодняшнее «до свадьбы заживет» обрело совсем другой оттенок. Может, Женька меня до сих пор любит? О, Господи!

Я отшатнулась и посмотрела на него, как будто видела впервые. Строгий взгляд смягчился, уголки губ улыбались.

– Мне лучше уйти, Вика.

Он поцеловал меня в лоб и вышел за дверь.

Ну вот, два самых важных мужчины в моей жизни решили одновременно меня покинуть. Почему? Почему это происходит? Почему это происходит со мной? Что делать? Куда бежать? Кому звонить?

Я схватила телефон и набрала Сашкин номер. Как и следовало ожидать, абонент находился вне зоны. Я отправила еще с десяток вызовов. Чтобы, когда он его включит, пришли сообщения о том, что я звонила десять раз. Он увидит, как я волнуюсь, и перезвонит сам.

Я посмотрела на часы. Звонить подругам поздно. Да и кто у меня остался, кроме Маринки? Только один верный друг Женька. Но он сегодня пострадал из-за меня. И хоть ушел недалеко, вряд ли захочет вернуться. Да и зачем? Слушать мое нытье?

Я вдруг четко осознала, что так ничего и не успела спросить у него. О нем, об Америке. Господи, да что я за подруга такая! Мне стало невыносимо стыдно. Я захотела тут же все исправить. Какая же я болтушка! Так хотела услышать о его жизни за океаном и не дала сказать ни слова. Схватила телефон и набрала Женькин номер. Он откликнулся после второго гудка.

– Почему не спишь?

– Жень, прости меня.

– Ты это уже говорила, – устало ответил он.

– Нет, за другое прости, – я закусила губу, – мы не успели поговорить. Я весь вечер только о себе болтала. А ты…

– Тебе не за что извиняться, – перебил он.

– Ну как это? Ты – мой друг, а дружба – понятие двустороннее.

– Рад это слышать. Но ты женщина. И тебе многое прощается по природе. Ты не можешь по-другому. Ты – эмоция, ты настоящая. Тебе хотелось поговорить, ты говорила. Когда тебе было так легко и уютно? Чтоб вот так на все темы, без тормозов?