Мой неизвестный Чапаев - [79]

Последний раз Чапаев появлялся в сопровождении своего заместителя А. Дементьева перед бойцами, командирами полков, батальонов и рот. В коротких беседах подбадривал, шутил, смеялся, а потом вдруг сразу становился серьезным и сосредоточенным.

— Уральск возьмете, конечно, должны взять! С этой думой, мыслями и надеждой уезжаю из дивизии, — говорил он, прощаясь с бойцами и комсоставом.

Все решили проводить Чапаева.

— Каким маршрутом, Василий Иванович, решил ехать на Москву? — поинтересовался Стефан Данильченко.

— Аль сопровождать надумали?

— Сопровождать не собираемся — далеко едешь, а проводить надо, — ответил командир Пензенского полка Павел Ильин.

— Когда ещё доведется с тобою встретиться?! — раздалось сразу несколько голосов.

— Не до проводов вам сейчас, да и начальник у вас теперь другой, — возразил Василий Иванович, взглянув на Дементьева.

— Новый начальник, как мы думаем, не будет против, — пробасил командир бригады Федор Потапов (его и намечал Чапаев своим заместителем, но с этим не согласилось командование армии), как бы предвосхищая мнение врид начдива Дементьева.

— За два-три часа ничего в полках не произойдет, надежные заместители остаются: у Данильченко — Ухов, у Ильина — Галанц, у Донскова — любой командир эскадрона, народ верный и надежный, — говорил комбриг Потапов не столько для Чапаева, сколько для нового начдива Дементьева.

— Знаю, что помощники в полках верные и надежные, а проводов всё равно не нужно. Все вы тут, чего же более — хватит, — не соглашался Чапаев.

— А всё же, Василий Иванович, откуда и как тронешься? — допытывался Данильченко.

— Надо побывать в Пугачеве. Не след ехать, не повидав тамошних товарищей. Потом — на Самару. В Революционный Военный Совет армии за документами на Москву.

Ранним морозным ноябрьским утром на перроне станции Озинки собрались работники штаба дивизии, старшие командиры и политкомы, чтобы проводить Василия Ивановича Чапаева в Москву.

Среди провожающих — начальник штаба дивизии С.М. Гагаев, комиссар дивизии Н.М. Крополев, политком штаба Е.А. Базанов, командир 1-й бригады Ф. К. Потапов, командиры полков С.Ф. Данильченко, П.А. Ильин, И.С. Долгушев, политкомы полков С.У. Дудин, М.Я. Минаев, Д.А. Прозоров, начальник артиллерии дивизии М.И. Новиков, начальник оперативной части П.Ф. Чеков и другие...

Все окружили Чапаева, одетого в серую бекешу, в черной барашковой папахе и при полном снаряжении — с шашкой, наганом, биноклем и полевой сумкой.

Рядом — отъезжающий вместе с ним командир Московско-Саратовского полка Степан Мищенко.

Веселый разговор, шутки, смех чередуются с серьезными напутственными пожеланиями, а кое-кто пытается рассказать наиболее занятный из последних боевых эпизодов с участием Василия Ивановича.

— Ты, Василий Иванович, не возгордись, когда станешь академиком. Сколько были вместе, а еще неизвестно, как пойдут дела без тебя! — взволнованно говорит комбриг Потапов.

Чапаев хмурится, нервно подергивает усами, и видно, что не по душе ему отъезд из дивизии, с фронта.

— Еду в Москву, в Генеральную академию, и казалось бы, чего лучше, а мысли и думы — в дивизии, под Уральском.

Неожиданно выскочил на перрон запыхавшийся Петр Исаев с объемистым мешком в руках и робко, как бы таясь, подошел к стоявшей группе.

— Чего нагрузил? — недовольно спросил Чапаев, глядя на Исаева.

— Всё, что нужно для дороги, — ответил Петр, переминаясь с ноги на ногу.

— Вот ещё нянька! Так я тебе и взял! Забирай обратно! Обойдусь без твоих харчей, а в Пугачеве дадут что надо для Москвы.

Обескураженный Петр Семенович не знал, что делать с мешком, нагруженным провизией. К нему подошел полит ком Гарибальдийского полка И. Стрельцов, что-то шепнул, и Петр, не мешкая, удалился в сторону поезда.

Поезд в составе 12-15 теплушек, заполненных ранеными и другими бойцами, с классным вагоном в середине, был готов к отправке.

К Чапаеву подбежал комендант станции Павел Маркушин и четко доложил:

— Василий Иванович, всё готово. В Ершове будет поджидать паровоз с двумя вагонам на Пугачев. Задержки с пересадкой не будет.

Поясню, что в то время от узловой станции Ершово Рязано-Уральской железной дороги до Пугачева (Николаевска) проходила железная дорога узкой колеи.

— Готов и я! — отрывисто сказал Чапаев и направился к среднему вагону, на который указал комендант станции.

Теплым получилось прощание Василия Ивановича со старейшими командирами и комиссарами сформированной им дивизии, с друзьям и боевыми соратниками: с одними крепко обнялся, других похлопал по плечу, пожал руки, послал всем успехов в предстоящих боях и не спеша поднялся в вагон. Чувствовалось: с грустью оставлял он родную дивизию и своих боевых товарищей.

— Отправляй! — крикнул он коменданту.

Поезд медленно тронулся. Василий Иванович стоял у раскрытой двери на подножке вагона и махал провожавшим папахой...

— Ждите! Непременно вернусь в Уральск! — донесся напоследок его голос.

«Вернется ли? Где и когда придется встретиться?» — думал каждый из них, глядя вслед поезду, удалявшемуся в туманную даль.

Система военно-учебных заведений развертывалась вместе с созданием Красной Армии. На командные должности выдвигались организаторы и командиры Красной гвардии, военные работники партии, испытанные и показавшие себя в революционных боях солдаты, матросы и унтер-офицеры старой армии. Но и их не хватало. Поэтому на командные, штабные и другие должности приходилось привлекать как военных специалистов бывших генералов и офицеров.