Мой муж — Господин - [23]

У Дженны на лбу появилась такая милая морщинка, и я знал, что это значило, что она собиралась сказать что-то, что должно было разозлить меня до чертиков.

— У тебя не было адвоката?

Я стиснул зубы.

— Хорошо, — сказала она спустя секунду молчания. — Я поняла. Мы все совершаем ошибки. Я здесь не для того, чтобы осуждать то, как ты справлялся с разводом. — Она легонько прочистила горло. — Вообще-то, я не совсем понимаю, почему я здесь.

Правильно. Я еще не дошел до основной части.

— Это не покинет пределы этой комнаты, — предупредил ее я. — Ты поняла?

Она невинно кивнула.

— Я серьезно, — сказал я. — Ты не скажешь никому. Ни Мэдди, ни Дэниелу, ни своей маме, ни священнику.

Она захихикала.

— Я создаю впечатления человека, который ходит на исповеди?

— Черт, я не знаю твоей жизни, — пожав плечами, я встал и начал мерить шагами комнату. Я не смог бы сказать это, если бы смотрел ей в глаза. — Я согласился отдать ей пятьдесят один процент акций компании через два года после окончания бракоразводного процесса.

Дженна не сводила с меня глаз.

— Если, — сказал я, поворачиваясь на каблуках и начиная эпическое путешествие к другому концу комнаты. — Если только я не женюсь и не буду оставаться в браке в общей сложности два года. Отсчет часов начинается со дня, когда свидетельство о браке подписано. Если брак заканчивается в любой момент этого двухлетнего срока — бум. Соглашение разорвано. Пятьдесят один процент отходит Злобной Ведьме с Запада.

Фыркнув, она откинулась на спинку стула.

— Конечно. Уверена, ты был не виноват во всем этом.

Я не посчитал нужным отвечать на это.

— Прошел год и восемь месяцев, — сказал я. — У меня есть ужасная привычка откладывать все напоследок.

Дженна подняла бровь, тихо посмеиваясь.

— Ты хоть пытался?

— Я думал, что это произойдет, ну знаешь? — я пожал плечами. — Само собой. Но это не сработало. Теперь я подумываю о том, чтобы найти другое решение.

Я осмотрел ее, пытаясь оценить ее реакцию. Но невозможно было сказать, уследила ли она за моей логикой.

— Или, — ухмыльнулась она, сложив руки на груди, — ты мог бы просто признать поражение и дать женщине то, что она заслуживает. Она обвела тебя вокруг пальца. И судя по тому, как это звучит, было это не так уж и сложно. Просто прими это.

Она серьезно это сказала?

— Пятьдесят один процент, Дженна, — сказал я настолько спокойно, как только смог. — Я знаю, что это не совсем твоя область деятельности, как для специалиста по драматургии, но если бы ты хоть раз видела Shark Tank[23], ты бы знала, что это значит…

— Большая доля, — сказала она спокойно, обрывая меня. — Это должно быть больно, мои сожаления.

Как, черт возьми, я должен был заставить эту женщину понять, что значит для меня «Чейз Индастриз»? Она не несла ответственность не за что больше тостовой печи. Я не мог поверить, что Дэниел доверил ей своего ребенка.

— Что же, как специалист по драматургии, я не совсем понимаю, как работают контракты, — сказала она, едва сдерживая улыбку. — Но я вполне уверена, говоря с юридической точки зрения, ты совершенно облажался.

Я провел руками по волосам, глядя в стену. Я не мог смотреть ей в лицо больше ни секундой дольше. Такое самодовольное выражение лица на такой сексуальной и без усилий приводящей в ярость женщине я мог не выдержать и ударить кулаком в стену.

Или поцеловать ее так сильно, чтобы она забыла, как умничать. Это всегда было вариантом. И к тому же, звучало так, что вероятность в этом случае сломать кости была меньше.

Возможно.

Что, черт возьми, я делаю? Сконцентрируйся, Чейз.

— Не в деньгах дело, — сказал я, наконец, сжавшись при звуке слов.

Она больше даже не пыталась подавить смех.

— Конечно, нет, — сказала она. Я слышал, как она собирает свои вещи и встает — нет, нет, нет, все проходило намного хуже, чем я представлял.

— Я не совсем понимаю, почему ты мне рассказываешь все это, — сказала она. — Если только ты не предлагаешь мне миллион долларов за то, чтобы я притворилась твоей женой…

Это была шутка, но как только она сказала это, вся кровь отлила от моего лица. Я ничего не мог с этим поделать.

— Мистер Чейз, — сказала она, делая шаг ко мне, ее голос мягкий и с оттенком недоверия. — Ты предлагаешь мне заплатить за то, чтобы я вышла за тебя?

Рефлекторно, я помахал головой.

Ее глаза сузились.

— Хорошо, — сказал я, подняв руки в сдающемся жесте. — Возможно.

— О мой Бог, — засмеялась она. — Это… это слишком хорошо. Ты… это шутка, правда? Ты разыгрываешь меня. Пожалуйста, давай не будем об этом больше.

Она направилась к двери. Подавив желание подскочить и заблокировать ей выход, что, как мне кажется, выглядело бы довольно странно, я просто произнес:

— Куда ты пойдешь?

Она вздохнула.

— Я не знаю. Куда-нибудь, где сумасшедшие люди не будут делать мне странных предложений, которые звучат как вступление к фильму с Энди Макдауэлл.[24]

— Это не то же самое, что и для грин-карты, — сказал я, раздвинув руки в неопределенном жесте. Я надеялся, что она поймет его как «ну же, в чем проблема?» — Я не прошу тебя врать государству. И не прошу совершать преступление.

— Вообще — то, я думаю, что именно это ты и делаешь, — она все еще не села назад, но, по крайней мере, стояла на месте. — Предполагая, что твой договор является юридически обязательным, то, если я соглашусь сделать это с тобой — если кто-то согласится сделать это с тобой — это будет выглядеть, словно ложь суду. Безоговорочно.