Девушка кивнула и прошла в ворота, пересекла старый каменный дворик и подошла к окну.
— О Господи, это похоже на дворец, — сказала она, ее дыхание чуть затуманило стекло. Она повернулась к нему. — Ты когда-нибудь бывал здесь?
Он кивнул. Девушка снова посмотрела в окно дома.
— Это великолепно, не так ли?
— Но ведь дом старый.
Девушка была слишком восхищена обстановкой, чтобы возражать ему.
— Я думаю, это что-то вроде данс-холла. То есть бальной комнаты. — Она прищурилась и прижал носом к стеклу. — Здесь бывают балы?
Он подошел и посмотрел в окно. На самом деле настоящие бальные комнаты бывают полны столов и кресел. Возможно, здесь проходит генеральная уборка перед каким-то очередным торжеством.
— Не знаю, — сказал он.
— Я уверена, что здесь великолепно, когда проходит бал. Здесь все освещено и полно гостей. — Эмма задержала дыхание. — То есть если здесь проходят балы. Они здесь бывают?
— Не так уж часто.
Она посмотрела на него.
— Это печально, правда?
Он едва сдержался, чтобы не заметить, что средневековые балы — недешевое удовольствие. В нем говорил практичный Брайс, а парень из писем к Эмме подумал, что это было бы интересно, даже забавно.
— Хочешь потанцевать?
Эмма удивленно замерла.
— Здесь?
— Почему бы и нет, — сказал он и взял ее за руку.
— Очень жаль, что у нас нет радио или чего-нибудь в этом роде.
— Нам и не нужно радио. — Он прижал палец к губам. — Разве ты не слышишь музыки?
Она нахмурилась и стала прислушиваться.
— Нет.
Он встретился с ней глазами и улыбнулся. Он умел быть романтичным, если разрешал себе это.
— Ты должна слушать очень внимательно.
Наконец она поняла.
— Кажется, я понимаю. Я даже слышу теперь.
Он обхватил ее рукой за талию и подвинул чуть ближе к себе.
Она еле выдохнула, когда почувствовала его совсем рядом.
— По-моему, это «Голубой Дунай». Или Боб Марли? — Она усмехнулась. — Так трудно расслышать отсюда.
Он улыбнулся, глядя на нее чуть сверху. Он чувствовал себя счастливым в Шелдейл-хаусе чуть ли не впервые в жизни.
— Это как раз то, чего я всегда хотел.
Они начали медленно кружиться, двигаясь по дорожке, почти в такт музыке, которую слышали в своих сердцах. Небо давно потемнело, и на нем уже вспыхнули звезды.
Вдруг неожиданно вдоль дорожки зажглись электрические огоньки и осветили весь сад.
Эмма с удивлением открыла рот.
— Ты только посмотри на эти волшебные огоньки!
Брайс засмеялся и только крепче обхватил ее за талию он словно был пьян.
— Ты романтическое существо, Эмма. Я и не подозревал, насколько ты романтична.
Она улыбнулась так тепло и искренне, что у него радостно забилось сердце.
— Да ладно, ведь это на самом деле так: какая волшебная картина! Только черствый человек ее не заметит!
Он посмотрел на нее в темноте и почувствовал, как у него забилось сердце. Ему вдруг захотелось поцеловать ее. И он был почти уверен, что она хотела того же. Но он не мог. Сделав огромное усилие над собой, он чуть отстранился и выпустил ее из объятий.
— Пойдем поужинаем.
— Сейчас? — девушка выглядела разочарованной.
Он кивнул и попытался выкинуть из головы соблазнительные мысли о ее губах, теле…
— Я проголодался.
Романтическое настроение вмиг исчезло.
Эмма вздохнула.
— Ладно. Только дай мне немного времени, что бы пересадить растения, и тогда пойдем. — Она оглянулась назад, на холмы.
Мгновение Брайс стоял как вкопанный, глядя на нее. Он хотел пойти за ней, остановить ее, обнять и не выпускать. Но ведь это было бы нечестно по отношению к ней. Все, что он делал, было нечестно по отношению к ней. И, черт возьми, по отношению к самому себе он тоже поступал нечестно.
Он некоторое время пытался себя успокоить, а потом отправился следом за ней к холмам, где они оставили ящик с растениями.
Ужин был вкусным, если не великолепным.
Эмма размышляла, что происходило с Джоном, когда он обнял ее, а потом вдруг так резко оттолкнул. Ну если бы он не приближался к ней, это было бы еще понятно — она уже давно привыкла к подобной реакции на нее со стороны мужчин. Но ведь он поцеловал ее в тот первый вечер. Она была почти уверена, что он очень хотел быть с ней. Конечно, она, может, и не Мисс Элегантность, но вполне могла определить, когда мужчина смотрит на нее не как друг, а Джон смотрел на нее именно так. И не только тогда, а время от времени.
Зачем же он оттолкнул ее? Может, он просто хотел, чтобы они были друзьями, хотел оставить все как есть.
Но, черт возьми, она прекрасно знала, как ведут себя мужчины, когда хотят сохранить с ней только дружеские отношения. Ей было это знакомо до боли. Она провела слишком много времени одна, в тоске по сильному плечу. Этот человек был ближе ей, чем все остальные, вместе взятые, она верила ему, как самой родной душе. И вот он ее поцеловал. Он должен был чувствовать к ней то самое влечение, которое она испытывала и сама.
Должен ли? Так ли это?
Они вернулись в номер ближе к полуночи. Эмме показалось, что Джону вовсе не хотелось возвращаться в комнату. Он бы пошел куда угодно, только не сюда. Они тянули время, как могли, до тех пор, пока весь город не погрузился в сон.
Когда они вошли в номер, Эмма скользнула в душ, чтобы переодеться. Из ночного белья у нее была только длинная рубашка с нарисованным Микки Маусом. Если бы она знала, что ей придется делить комнату с Джоном, она бы по крайней мере взяла с собой хлопчатобумажную пижаму или что-нибудь другое.
